Религиозный взгляд на Анонимных Алкоголиков

Сообщество Анонимных Алкоголиков строится вокруг определенных духовных и моральных ценностей. Почти каждый член АА приходит к вере и осознанию своей зависимости от Высшей силы, которую большинство из нас именуют Богом. Эта вера имеет первостепенное значение для АА, и без нее почти никогда не происходит полного излечения от алкоголизма. Бог, как мы его понимаем, является тем фундаментом, на котором зиждется товарищество АА.

Здесь приведена речь, произнесенная в Сент-Луисе другом АА из числа религиозных деятелей — отцом Эдвардом Даулингом из ордена иезуитов, чей личный пример и авторитет имел огромное значение. Его рекомендации были услышаны во всем мире, а сам он лично работал в АА и, в частности, вел миссионерскую деятельность, принимал участие в собраниях, помогал добрыми и мудрыми советами. Его деятельность измеряется тысячами миль и тысячами часов.

Позвольте мне высказать некоторые мысли по поводу значения трех слов, содержащихся в определении нашего предназначения: «Господь», «мы» и «понимать». Если вы будет слушать меня не столько ушами, сколько сердцем, как вы и делали, то я думаю, Господь благословит нас.

В своих попытках понять Бога я вспоминаю одно определение из области психиатрии, услышанное мной пару дней назад. Оно звучит так: «исследование подсознания с помощью бессознательного». «Подсознание» — это средоточие высшей власти или «Бог». «Исследование» может означать «понимание». А «бессознательное» — это «мы».

Прежде всего, давайте взглянем на самих себя. Мне кажется, что нас можно охарактеризовать тремя определениями: алкоголики, Анонимные Алкоголики и агностики.

Для меня слово «алкоголик» означает, что мы чрезвычайно подвержены страху, который ведет нас к постижению мудрости. Мы чрезвычайно подвержены чувству стыда, который является ближайшим спутником невинности. Один из старейших членов наших ирландских групп любит цитировать автора, имени которого я не помню, но который сказал так:

«Алкоголь помогает человеку найти кратчайший путь к Богу быстрее, чем это может сделать Милтон».

Теперь об Анонимных Алкоголиках — не просто алкоголиках, но Анонимных Алкоголиках. Вчера вечером Билл говорил о внешнем противнике Анонимных Алкоголиков — собственно о Джоне Ячменное зерно. Но мне всегда казалось, что существует еще внутренний противник, который является более жестоким — это коллективное презрение к притворщикам, а кто из нас не является притворщиком? Я думаю, в каждой группе есть проблемы от людей, зорко следящих за приверженностью добродетелям.

Третье качество заключается в том, что, по моему мнению, мы все являемся агностиками. Мне кажется, с точки зрения качественных различий, среди АА существуют несколько групп. Есть набожные люди, которые не в состоянии на практике соблюдать традиционные религиозные правила. Они являются агностиками в плане практического применения религиозных истин. Эти люди напоминают мне священника, который, в отличие от доброго самаритянина, оставил путника лежать в канаве. Один мой друг, очень хороший священник, говорит:

«Я убежден, что когда мы попадем на Небеса, мы первым делом должны сказать: «Господи, все это правда?»

Я полагаю, все мы порой страдаем консерватизмом в том, что касается воплощения наших верований в реальной жизни. Кроме того, есть подлинные стопроцентные агностики, перед которыми действительно стоят труднопреодолимые духовные барьеры.

Следующее понятие — это «понимать». Мне кажется, что по мере того, как наше смутное и путаное представление о Боге превращается в более ясную и отчетливую идею, мы должны понимать, что наше представление о Боге всегда будет недостаточным и до некоторой степени, неудовлетворительным. Ибо уразуметь и понять Бога может только Он сам. Но при этом степень нашего понимания будет возрастать. Существует старинная немецкая поговорка, которую уместно привести здесь:

«Очень немногие знают, как много надо узнать, чтобы знать, как мало мы знаем».

Агностицизм проповедует негативный подход. Таков был подход апостола Петра: «Господи, к кому нам идти?» Мне кажется, что если я когда-нибудь окажусь на Небесах, это произойдет благодаря тому, что я отшатнулся от Ада. В этом смысле Небеса так же скучны, какой представляется алкоголику трезвость незадолго до того, как он бросит пить.

Однако существуют и позитивные подходы, и Двенадцатый Шаг называет один из них — это обретение опыта. Обретение опыта — это одна из возможных дорог. Об этом говорится в Двенадцатом Шаге, а также во Втором Шаге, хотя и несколько другими словами. Опыт бывает двух видов. Один — это внезапное, пришедшее свыше озарение и как описано в «АА Грейпвайн» в истории, которая случилась в Чикаго в канун Рождества. Эти случаи сродни внезапному озарению свыше, которое произошло с Савлом, когда он был сражен и упал с лошади на пути в Дамаск. Есть и другие виды обретения опыта и, возможно, они более угодны Богу, так как не связаны с чудесами, но проистекают из повседневного соблюдения правил.

Незадолго до того, как Уиттакер Чемберс стал известным персонажем, он написал для журнала «Лайф» статью под названием «Дьявол». Говоря о Сатане, Уиттакер Чемберс утверждает следующее:

«И все же именно в этот момент человек, этот ничтожный карлик, все еще имеет преимущество над Дьяволом. Он страдает. Ни один человек, каким бы низким и гнусным он не был, не утрачивает до конца способности к страданию, что является свидетельством его божественного предназначения».

Упоминание о втором подходе к постижению истины содержится во Втором Шаге: «Пришли к убеждению...» На этом Шаге некоторые из моих друзей-католиков говорили: «Я и так верую, поэтому мне не надо ничего делать». И в порыве человеколюбия они продолжали пить, чтобы дать возможность протестантам сравняться с ними!

Вера — это возможность воспользоваться опытом других. Блаженны ленивые, ибо найдут кратчайший путь! Ньюман говорит, что сущность веры состоит в том, чтобы посмотреть вокруг себя. Доктор Тьебу, по-видимому, считает, что с точки зрения психиатрии существует большая проблема с переносом нашей любви с себя на окружающих. Верить — тяжело, так же тяжело и так же просто, как и сохранять трезвость, и веру называют величайшей из наших неразвитых возможностей.

Какой опыт нам следует искать? Какие верования следует принимать в поисках Бога? Бог— это третье, о чем нам следует поговорить. Довольно давно Билл написал письмо, в котором сказал:

«Насколько далеко должен зайти алкоголик в своей зависимости от Бога — это совершенно не касается АА. Будет ли он для этого ходить в церковь или не будет, в ту церковь или эту — это совершенно не касается АА».

По сути дела, он имел в виду следующее:

«Не думаю, что это является предметом заботы кого-либо из членов АА. Это предмет заботы Господа».

А то, что на самом деле является предметом заботы АА, отражено в Одиннадцатом Шаге:

«Стремитесь путем молитвы и размышления углубить соприкосновение с Богом, как мы понимаем Его, молясь лишь о знании Его воли, которую нам надлежит исполнить, и о даровании силы для этого».

Мне хочется поделиться с вами своими открытиями, которые мне представляются волей Господа. Мне кажется, что в процессе обретения веры и убеждений у меня были те же проблемы, что и у половины в процессе обретения трезвости. С чего начинать? Я думаю, надо кое-что сказать об отправной точке при ближайшем проявлении Бога. В каком месте мы ближе всего находимся к Богу? Ответ на этот вопрос дал Фрэнсис Томпсон в своем стихотворении «Ни в какой иной земле»:

Нам известны Двенадцать Шагов человека на пути к Богу, сформулированные АА. Позвольте мне, исходя из христианского вероучения, сделать предположение о Двенадцати Шагах Бога навстречу человеку.

Первый шаг был описан Св. Иоанном. Инкарнация. Слово было Бог, и слово стало плотью и поселилось среди нас Он обратил Свою жизнь и Свою волю во благо человека, как Он понимал его. Второй шаг был девятью месяцами позже, он ближе нам по обстоятельствам произошедшего — это рождение, Рождение Христа. Третий шаг в течение последующих тридцати лет — это безымянная и скрытная жизнь. Это нам еще ближе, так как похоже на нашу собственную жизнь. Четвертый шаг — это три года публичного существования на виду у людей.

Пятый шаг — Его учение, Его пример, Молитва Господня. Шестой шаг — телесное страдание на Голгофе, включая жажду.

Следующий шаг — это душевное страдание в Гефсиманском саду, он еще ближе к нашим переживаниям. Унижение, страх, одиночество, уныние и тщетность попыток — как хорошо это знают алкоголики, и как хорошо знал Он. И, наконец, смерть — еще один шаг, приближающий его к нам. Мне кажется, что эпизод, когда умирающий Бог покоится на коленях человеческой матери, это максимальное приближение Бога и, вероятно, наивысшая вершина, которой может достигнуть человечество.

Через века Он приближается к нам как глава сообщества, которое я бы назвал Анонимными Христианами — мистическое товарищество, объединенное Его учением.

Следующий шаг — это христианская церковь, которая сегодня и есть Христос. Многие искренние люди говорят:

«Я люблю христианство, но я не люблю церковничество».

Я могу это понять. Я понимаю это даже лучше, чем вы, так как связан с церковничеством, и меня это тоже беспокоит! Но на самом деле, мне кажется, это немного напоминает следующее утверждение:

«Я люблю чистую питьевую воду, но ненавижу водопровод».

Скажите мне, кто на самом деле любит водопровод? Существуют также люди, которым нравится трезвость, но они против АА.

Одиннадцатый шаг подобен нескольким веткам гигантского трубопровода — это таинства причащения к Божьей благодати.

А двенадцатый шаг, представляющийся мне самой главной линией трубопровода — это таинство причастия. Слово, которое было Бог, превратилось в плоть и становится нашей пищей, столь же близкой нам, как фруктовый сок, тост и кофе на завтрак.

Все мы знаем историю, когда алкоголик и бежит от Бога, и стремится к нему:

«Господи, даруй мне трезвость, но только не сейчас».

«Господи, верую! Избавь меня от неверия».

Я думаю, в этом зале нет ни одного анонимного алкоголика, у которого не было бы проблем с исполнением этих шагов. Картина поисков Бога анонимным алкоголиком и особенно картина преследования анонимного алкоголика любящим Богом великолепно запечатлены в одном из величайших поэтических произведений, когда-либо написанных на английском языке. Его автор был наркоманом, а алкоголь — это тоже наркотик. Это ода Фрэнсиса Томпсона «Гончая небес».

По-моему, уже на самом раннем этапе существования АА стало ясно, что помимо утверждения д-ра Юнга о том, что у науки нет ответа, помимо неоценимой помощи д-ра Силкуорта с позиций медицины, а также мудрости Уильяма Джеймса, запечатленной в его работе «Многообразие религиозного опыта», существовала необходимость привнесения духовного фактора, который обеспечил бы синтез всех этих элементов и придал процессу позитивную динамику. Проблема заключалась в следующем: как описать религиозный опыт общеупотребительными словами, и при этом не свести его только лишь к общим фразам и идеалам, и так, сразу вслед за Первым Шагом, где констатируется неспособность управлять своей жизнью, был сформулирован Второй Шаг:

«Мы пришли к убеждению, что только Сила более могущественная, чем мы, может вернуть нам здравомыслие».

Это утверждение базировалось не на теоретическом рассуждении, а на очевидной истине. Перед нашими глазами были примеры людей, которые начинали претерпевать духовную трансформацию. Можно подвергать сомнению интерпретацию опыта, но нельзя подвергать сомнению сам опыт.

В 3-ей и 4-ой главах деяний апостолов есть история исцеления хромого Петром и Иоанном. И многие священнослужители захотели узнать, как это произошло. И апостолы ответили им, что этот человек был исцелен именем Христа. «И видя стоящего с ними исцеленного человека, они ничего не могли возразить». Вы можете спорить с теорией, касающейся опыта, но вы не можете не признать самого опыта.

По-моему, АА поступили чрезвычайно мудро, подчеркивая реальность опыта и признавая, что он исходит от Высшей силы, и не слишком углубляясь в дальнейшие интерпретации. Было бы легко углубиться в теологическую сторону вопроса и такое искушение, наверняка, существовало. Вот перед нами проявление духовной Силы — давайте искать определение этой Силы. Но на этом пути могло возникнуть несколько препятствий. Если бы АА сказали больше по этому поводу, нашлись бы люди, которые захотели услышать еще больше и получить определение Бога в приемлемой и подходящей для себя форме. В таком случае хватало бы двух-трех групп, придерживающихся различных религиозных убеждений, чтобы погубить все дело. Более того, существовали люди с печальным религиозным опытом по причине заброшенной церкви или нудного священника, или люди, которые посещали церковь по выходным, но их повседневные занятая не согласовывались с их воскресными верованиями. Это создало бы еще одно препятствие в дополнение ко многим остальным, которые предстояло преодолеть. Существуют также агностики и атеисты, которые говорят, что им ничего не известно о первичной реальности, или же что они вообще не верят в Бога.

Я хотел бы напомнить тем, кто до сих пор полагает себя неверующими, прекрасные слова испанского католического философа Унамуно-и-Хуго, который сказал:

«Отрицающие Бога отрицают Его от отчаяния, потому что им не удалось обрести Его».

Мне кажется, догматизм был бы фатален для такого сообщества, как АА. Поэтому они проповедуют неотвратимость определенного опыта и советуют людям препоручить свои жизни и свою волю заботам Бога, как они Его понимают. Это позволяет оставить вопросы теории и теологии тем конфессиям, к которым принадлежат те или иные люди. Если они не принадлежат ни к одной из церквей и не придерживаются никакой последовательной теории, они могли препоручить себя заботам Бога, следуя примерам, которые они видели вокруг себя. Это неплохой способ запустить механизм обретения духовного опыта. Возможно, мы все именно так и поступаем в тот момент, когда религия перестает быть для нас просто традицией и становится живительной силой.

Я верю в психологическую обоснованность всего вышесказанного. Не думайте, что это относится только к алкоголикам. Мне кажется, это имеет отношение ко всем, кто находится в поисках подлинного духовного опыта и веры. Когда человек дошел до предела своих возможностей в плане умственных размышлений, настает время принять решение и действовать. Такое решение может быть относительно простым, например, полностью погрузиться в эксперимент. Такой подход представляется мне не столько философским, сколько научным. Мы не столько пытаемся продумать его до конца путем абстрактной логики, сколько выбираем одну из гипотез. Мы действуем так, как будто она верна, и смотрим, будет ли она работать. Если нет — мы отказываемся от нее, а если да — мы вправе объявить наш эксперимент успешным.

Вы можете обдумывать какую-либо идею в безвоздушном пространстве — в тиши своего кабинета, в академическом классе или на церковной кафедре, и вы можете бесконечно спорить о справедливости этой теории, и ни к чему хорошему это, возможно, не приведет. Но когда вы приводите истину в действие, когда вы посвящаете свою жизнь отстаиванию подлинности своей концепции, тогда что-то начинает на самом деле происходить. Если это подлинная истина, тогда она начнет материализовываться в реальной жизни. Если Бог таков, как сказал Христос, то он желает нам помочь больше, чем мы того заслуживаем. Он не покушается на свободу человека, и мы можем отвергать Его, отрицать Его и игнорировать Его сколько нам угодно. Но когда мы приоткроем дверь в наших духовных поисках и направим на них всю свою жизнь, мы поймем, что Он всегда готов принять наши самые слабые попытки и наши самые эгоистичные и ребяческие молитвы, и нашу абсолютно недостойную сущность. Он всегда готов снизойти до наших дел. Экспериментальный подход представляется мне наиболее существенным в наших стремлениях обрести помощь высшей Силы. Сначала мы полагаемся на опыт другого человека, который, как нам кажется, получил ответ, а потом полагаемся на высшую Силу, которая стоит за ним.

Уильям Джеймс в своем знаменитом отрывке из «Многообразия религиозного опыта» сказал следующее:

«Переломный момент в подчинении чужой воле состоит в том, чтобы отдать собственную сознательную сущность в распоряжение сил, которые, каковыми бы они ни были, являются более идеальными, чем в действительности являемся мы, и помогают нам избавиться от грехов. Подчинение чужой воле всегда рассматривалось и должно рассматриваться как важнейший поворотный момент в религиозной жизни. Можно сказать, что все развитие христианства, в сущности, заключалось в постепенном придании все большего значения переломному моменту перехода в подчинение посторонней воле».

Это, безусловно, является центральным моментом любой подлинной религии. Многие из нас приходят к Богу, в первую очередь, по необходимости. Если вы скажете так, это выглядит эгоистично. Но я хотел бы подчеркнуть, что прежде чем мы можем стать полезными кому-то еще, мы должны сами получить какие-то начальные ответы, поэтому такой эгоизм может являться необходимым шагом на пути продвижения вперед.

В наши дни некоторые люди издают много возгласов возмущения и тревоги по поводу тех, кто ищет у Бога милостей для себя. Хотел бы я знать, куда, как не к Богу, податься растерянному и сломленному человеку за крайне необходимой ему помощью. Конечно, он озабочен своими проблемами — с этим ничего не поделаешь, так и должно быть. Он должен быть таким, если хочет когда-нибудь оказаться полезным другим людям. Но впоследствии он должен также повзрослеть и перестать просто использовать Бога, и начать просить Бога, чтобы Он использовал его. Перестать просить Бога о том, что он хочет, и попытаться уяснить, чего хочет Бог. Многие люди говорят, что они разуверились. Они молились, желая получить что-либо, и это не было им дано, и, следовательно, либо Бога не существует, либо Он равнодушен к ним. Какая ребяческая чепуха! Как мы можем ожидать, что Господь согласится исполнить необдуманные просьбы, с которыми многие из нас обращаются к Нему! Если бы это было так, то через пять минут мир погрузился бы в гораздо больший хаос, нежели существует сейчас

Истинная молитва состоит не в том, чтобы сказать Богу, чего хотим мы. Она в том, чтобы отдать себя в Его распоряжение, чтобы Он указал нам, чего Он хочет. Нельзя молиться о том, чтобы Бог изменил Свою волю, надо стараться понять Его волю, чтобы присоединиться к Его цели в отношении мира и нас, или воссоединиться с этой целью. Вот почему, когда мы молимся, важно не только говорить, но и слушать. Когда наши голоса звучат требовательно и настойчиво, мы не в состоянии услышать голос Бога. Вот что опьяняет большинство из тех нас, кто не является алкоголиком — наше своеволие, желание устроить жизнь по-своему, и это явный и несомненный признак невроза. Любой человек, далекий от Бога и стремящийся добиться своего, не считаясь с Богом, является полусумасшедшим. До тех пор, пока не стихнут наши требовательные и настойчивые голоса, мы не услышим голоса Бога. Когда мы избавимся от своеволия, Господь может сообщить нам Свою волю, чтобы мы знали, куда двигаться. Данте сказал:

«Наше спокойствие — в подчинении Его воле».

Некоторым людям не нравится слабость, которая ассоциируется со словом «подчинение». Я очень благодарен доктору Тьебу за то, что он употребил это слово. Людям нравится думать, что они обладают сильными характерами и могут сами позаботиться о своей судьбе. Такие представления всегда являются ложными. Каждый в этом мире так или иначе слаб, а если кто-то думает иначе, то его слабостью является его гордость, а это величайшая слабость.

Люди могут думать, что они уже преодолели свои явные тяжкие грехи, или что они никогда не были обуреваемы ими, но кто из нас избавился от эгоизма, эгоцентризма, гордыни, любви к лести и славе? Я считаю счастливыми тех людей, чьи проблемы по своей природе приводят их к реальным неприятностям, и они вынужден что-то делать с этим. Гневливость и гордыня, леность и презрительность, раздражительность, равнодушие к людским бедам и безобразная мелочность — наихудшее качество в большинстве из нас — вот грехи, которые создают проблемы нам, не алкоголикам, и они так же ужасны, как и те, что создали проблемы для вас, алкоголиков. Никто не является достаточно сильным, и люди, считающие себя сильными, просто ошибаются на свой счет.

Мы ведем себя так, как будто наш моральный облик и относительно хорошее поведение являются конечной целью существования. Но подлинные вопросы жизни, которые стоят за проблемами поведения, безусловно, имеют религиозную природу. И ответ на них может дать только религия, только Бог. Откуда я пришел, с какой целью, куда я попаду после смерти? Если у нас нет ответов на эти вопросы, мы остаемся блуждать без ориентиров, без корней, без ценностей. Наука не дает ответов на эти вопросы, а философия дает ответы лишь на уровне человеческих догадок. Религиозная вера — это единственная свеча, способная рассеять загадочный сумрак человеческого существования. Раз Христос сошел с Небес как олицетворение Бога, чтобы говорить от Его имени, значит, у нас есть ответ. Согласно предположению отца Эдда, откровения провидцев и пророков имеют ту же природу, хотя и не обладают таким же авторитетом, но все по настоящему мудрые люди начинали свой путь с признания своей ограниченности, темноты, потребности в руководстве. Когда нам удается достучаться до Бога, каким бы именем мы Его не называли, или, вернее, когда мы позволяем Ему достучаться до нас, тогда мы начинаем видеть свет и получать ответы.

Я думаю, наше время больше всего нуждается во всеобщем, всемирном духовном пробуждении. Многие признаки указывают на его приближение. Люди западной культуры постепенно начинают осознавать, что благо свободы, которое является величайшим из необходимых человеку благ, даровано им благодаря Богу и религии.

Когда в конце 18-го столетия Бенджамин Франклин был в Париже, в один из дней он поехал повидать Вольтера и взял с собой сына. Когда они уходили, он попросил Вольтера благословить мальчика. Мне кажется, Вольтер не лучший человек, у которого можно было попросить благословения, но тем не менее. Вольтер положил свои старческие костлявые руки на голову мальчика и сказал: «Бог и свобода, мой мальчик. Запомни эти слова». Эти слова взаимосвязаны. Между ними существует неразрывная связь. Я думаю, что постепенное осознание этого факта, а также нашей личной незащищенности, лежит в основе резко возросшего интереса к религии, характерного для нашего времени.

Я считаю, что подлинное духовное пробуждение связано с четырьмя универсальными факторами: обращением в веру, молитвами, приобщением к Церкви и свидетельствами. Под обращением в веру я понимаю тот момент, когда человек обращается к Богу. Когда он захочет покончить с заблуждением относительно себя, обратившись к вере. Я не имею в виду самоусовершенствование, я имею в виду поиск путей к усовершенствованию и начало продвижения к нему. Каждый может ступить на этот путь.

Но это только начало. Вы знаете, каковы многие религиозные люди? Они подобны людям, сидящим на железнодорожном вокзале и воображающим, что они едут в поезде. Все говорят о поездке, произносят названия станций, у них уже есть билеты, вокруг царит запах багажа и суета, и если вы просидите там достаточно долго, вам начинает казаться, что вы уже в поезде. Но это не так. Вы только начинаете готовиться к тому моменту, когда сядете в поезд и отъедете от станции. И потом поезд действительно увозит вас с этой станции, а не то чтобы вы сами ушли с нее.

Молитва — индивидуальная, коллективная или публичная — это момент, когда мы вступаем в контакт с Богом и с Божественной силой. Божественная сила всегда присутствует вокруг нас, так же как в проводе, включенном в розетку, питаемую электрическим генератором, всегда потенциально присутствует электричество. Но вы не увидите его, пока не щелкнете выключателем и не замкнете цепь. Молитва, которая действует теоретически непостижимыми для меня путями, которые на самом деле всегда открыты для нас, поворачивает выключатель и замыкает цепь, высвобождая энергию. Мы не столько получаем то, что нам хочется, но узнаем, что нам следует делать. Духовное пробуждение, независимо от того, происходит ли оно с отдельными людьми, группами людей или целыми народами, всегда связано с пониманием силы, которую содержит в себе молитва.

Почему-то нам никогда не удается сделать это в одиночку. С самого начала Христос собрал вокруг Себя группу учеников. Чтобы соединиться с Ним, вам надо примкнуть к этой компании. Церковь всегда представляла собой разношерстную компания грешников. Это не самые лучшие представители общества, собравшиеся вместе, чтобы поздравить друг друга. Это люди, знающие, что они находятся в крайней нужде, которые собрались вместе, чтобы найти необходимый им ответ через поклонение Богу и в совместном товариществе. Церковь — это не музей, а больница. Вот почему мы все можем и должны принадлежать церкви.

Два старых атеиста однажды пришли в епископальную церковь и услышали, как священник говорит: «Мы не сделали того, что следовало сделать, и делали то, чего не следовало делать, и нет в нас здоровья», и сказали себе: «Мы пришли в нужное место!»

Перестаньте думать, что если вы ходите в церковь, то с вами все в порядке. Вы ходите в церковь в поисках контакта с Богом, чтобы Бог избавил вас от грехов, и иногда вы становитесь лучше, благодаря милости Божьей, а вовсе не вашим собственным усилиям.

Мне кажется, в мире есть много самодовольных людей, которые думают, что оказывают на окружающих очень хорошее влияние, но они точно такие же, как и остальные в этом мире — никаких особых преимуществ, никакой особой разницы. Когда начинают происходить духовные переживания, глубоко меняющие наш внутренний мир, мы становимся гораздо более смиренными и понимаем, что мы не очень-то хороши. Мне кажется, именно тогда люди начинают становиться интересными. Они недоумевают, что с ними произошло и начинают задавать вопросы, и настает время, когда они могут открыться и начать свидетельствовать с помощью слов. Мы не читаем проповеди другим людям, мы не разговариваем с ними свысока, Господь знает, что мы не выставляем себя в качестве источника ответов на вопросы, но мы начинаем разделять с другими ростки победы. Каждый истинно верующий участвует в работе, о которой говорится в Двенадцатом Шаге. Каждый истинно верующий хочет передать свою веру другим людям, и он постарается научиться делать это с помощью слов и жизненных поступков.

Для меня АА являются одним из величайших примеров духовного пробуждения в наши дни. По природе своей они не догматичны, но действуют опытным путем. Ни у кого нет сомнения, что именно Господь создал АА в том виде, как они существуют сегодня, что именно Он вдохновляет их и помогает развиваться, и мы постоянно чувствуем, что он незримо, но совершенно бесспорно присутствует здесь с нами. Я очень рад тому, что церковь так тесно связана с АА, так как мне кажется, что члены АА нуждаются в церкви для обретения внутренней устойчивости и возможности дальнейшего роста, но при этом, я думаю, церкви также нужны АА, как постоянный стимул к оживлению и усилению ее деятельности. Церковь и АА должны дополнять деятельность друг друга.

Я думаю, что АА будут продолжать свое служение людям до тех пор, пока будут им нужны, если станут по-прежнему обращаться к Господу за вдохновением, будут дружески открыты навстречу друг другу в своем товариществе и для других людей за его пределами. Я думаю, АА поступили абсолютно верно, ограничив свою организованную деятельность только помощью алкоголикам, но я верю и надеюсь, что мы еще увидим широкое воздействие АА на медицину, психиатрию, исправительные учреждения, образование, на вечные проблемы человеческой природы и способы их исправления, а также, что немаловажно, на саму церковь.

Мне кажется, что АА опосредованно черпают вдохновение и стимул из религиозных верований и откровений. Возможно, сейчас настало время для оживления и нового возрождения самой церкви благодаря озарениям и практикам, существующим у АА. Я не знаю ни одной области человеческой деятельности, где были бы бесполезны или неприменимы Двенадцать Шагов АА. Я думаю, что АА еще предстоит оказать гораздо более широкое воздействие на современный мир, нежели до сих пор, и что они могут внести огромный вклад в духовное пробуждение, которое непременно должно произойти, но неизвестно, сколько времени на это понадобится, поскольку сейчас дела в мире обстоят не слишком хорошо.