Краниосакральная терапия побуждает тело к самокоррекции
В основу КСТ легла идея о том, что тело каждого пациента содержит в себе всю информацию, необходимую для того, чтобы обнаружить истоки любой проблемы со здоровьем. Врач взаимодействует с телом пациента для того, чтобы «прочитать» эту информацию и дать толчок для начала его самоизлечения.
Таким образом, обычная для традиционной медицины последовательность действий при проведении КСТ оказывается как бы поставленной с ног на голову. Вместо того чтобы расспросить пациента о его жалобах, терапевт начинает прием с пальпации, то есть с физического соприкосновения. Если врач ознакомлен с историей болезни еще до осмотра, он может сосредоточиться на поиске лишь того, что ожидает найти, вместо того чтобы нащупать те тончайшие ключи к разгадке, которые готово дать ему в руки само тело пациента ― ключи, имеющие энергетическую и духовную природу. Исходя из этого, мы всегда просим пациента изложить в письменном виде его историю, описать жалобы на бумаге и принести эти заметки в клинику, где их подшивают в карту. Таким образом, лечащий врач сможет изучить их позже, когда будет свободен от какого-либо предубеждения.
Несмотря на то что принципиальный отказ от первичного анамнеза вызывает множество споров, именно такая методика КСТ успешно используется десятками тысяч терапевтов начиная с того момента, когда данная концепция была впервые обнародована в MSU, то есть с 1976 года.
Кроме того, КСТ уходит в сторону от пути, которым следует официальная медицина, когда речь идет о «борьбе» к симптомам. Практическая задача КСТ нацелена не только на то, чтобы облегчить самочувствие пациента, но в еще большей степени на то, чтобы обнаружить и решить проблему, изначально скрывающуюся за комплексом симптомов. Например, вместо того чтобы, не раздумывая, направить пациента, страдающего косоглазием, к хирургу, врач КСТ постарается найти причину заболевания, исследуя состояние внутричерепной мембраны (амортизирующий слой) и моторной контрольной системы глаз. В подобных случаях причиной болезненного состояния часто оказывается патологический паттерн напряжения намета мозжечка. Достаточно часто такие паттерны напряжения зарождаются в области затылка либо нижней части спины или таза. Вердикт, вынесенный специалистом КСТ, может звучать так: «Напряжение внутричерепной мембраны намета мозжечка в результате затылочной дисфункции или дисфункции низа спины и таза, повлекшее моторную дисфункцию глаз». Естественно, в таком случае он сосредоточит внимание на состоянии крестца, таза, затылка, а затем и намета мозжечка. Лучшим подтверждением того, что диагностика и лечение были проведены правильно, может стать «спонтанная коррекция» косоглазия.
Аналогичный подход используется в отношении практически всех проблем от височно-нижнечелюстного синдрома до хронического бронхита и спастического колита. Однако природа болезненного явления всегда остается на втором плане до тех пор, пока пациент ожидает немедленного облегчения состояния или просто не понимает, в чем суть КСТ. Оказавшись в такой ситуации, врачу приходится уделять большее внимание непосредственно жалобам пациента до тех пор, пока тот не сможет лучше разобраться в происходящем.
В чем отличие краниосакральной терапии от черепной остеопатии
КСТ часто сравнивают с черепной остеопатией ― направлением, созданным доктором Уильямом Сазерлендом, «отцом черепной остеопатии». Действительно, работы доктора Сазерленда, в которых обсуждается подвижность черепных швов, послужили толчком для первых шагов в сторону КСТ. Но, несмотря на то, что обе методики подразумевают непосредственное воздействие на череп, крестец и копчик, других точек соприкосновения между ними не существует.
Сегодня, как и на заре существования метода, специалисты в области черепной остеопатии в основном обращают внимание на состояние черепных швов. В свою очередь приверженцы КСТ (в том виде, в котором она получила развитие в стенах MSU), придают первостепенное значение системе твердых мембран как «первоисточнику» всевозможных отклонений. Кости черепа вовлечены в процесс лишь в качестве своего рода «манипулятора» ― инструмента, позволяющего специалисту получить доступ к системе мембран, связанных с этими костями, и оказывать на них воздействие.
Другим принципиальным отличием между этими двумя методиками является характер физического воздействия. Врачи, практикующие КСТ, как правило, проводят диагностику, а часто и коррекцию дисбаланса в системе, посредством легких прикосновений. Величина этих усилий была измерена при помощи современных научных средств. Она колеблется в пределах 5-10 г, что примерно соответствует весу лежащей на ладони пятицентовой монеты. КСТ исключает применение агрессивного направленного воздействия, обращаясь к более «тонким материям», из-за чего эффективность терапии со стороны подчас кажется сомнительной. Большинство пациентов говорят о том, что ощущения во время сеанса едва уловимы. В отличие от этого приемы черепной остеопатии в целом более «силовые» и носят направленный характер.
Как проводится краниосакральное обследование
Уже при первом осмотре, стараясь обнаружить помехи, препятствующие свободному функционированию краниосакральной системы и, как следствие, различных отделов, тканей и органов, врач КСТ улавливает ее едва заметные движения, так же, как и движение энергии, наполняющей тело. Все тело созвучно ритму краниосакральной системы, активность которой можно оценить по величине амплитуды, характеру и частоте колебаний, а также адекватности или неадекватности отклика со стороны тела. Аналогичные критерии оценки применимы к сердечно-сосудистой и дыхательной системам. Реакция тела на активность системы (или отсутствие таковой) является ключевым звеном для выявления первичной дисфункции.
Другая составляющая часть первичной диагностики в КСТ задействует миофасциальную систему. Фасция проходит как сплошная сеть сквозь тело и остается подвижной при нормальных обстоятельствах. Слегка растягивая ее в разных направлениях и в разных точках тела, можно точно определить проблемные зоны, где подвижность ограничена. Такое ограничение подвижности можно объяснить тем, что данный участок тела является средоточием сегодняшних проблем или несет на себе следы ущерба, нанесенного в прошлом.
Чтобы отличить активные повреждения/проблемы от не активных остаточных явлений, используется техника, известная под названием «дуга» (arcing), разработанная мною в союзе с биофизиком Цви Карни в MSU. Используя механико-электрический мониторинг, мы обнаружили, что опытный терапевт может «нащупать» энергию, текущую внутри и вне тела. Метод дуги подразумевает, что специалист способен уловить энергетические волновые помехи, исходящие от активных болевых точек. Таким волнам свойственна тенденция, перекрывать тонкие физиологические колебания, присущие как всему телу, так и отдельным органам и тканям, и нарушать естественное течение энергии. Практикующий врач мануально (через руки) воспринимает энергетические дуги, которые при этом возникают, и находит источник волнового излучения.
Источник волн рассматривается как ядро основополагающих проблем или очаг поражения, и он может оказаться достаточно далеко от места локализации симптомов, на которые жалуется пациент. Как правило, наличие активных очагов пагубно влияет на масштабные физиологические процессы и одновременно на более тонкие энергетические функции и структуры (такие как акупунктурные меридианы).
Когда определены и место локализации симптома (дисфункции), и место очага поражения (первопричины), терапевт может попытаться вернуть подвижность тканям и энергетическим полям, вовлеченным в болезненный процесс. Большей частью такие попытки бывают успешными, если не полностью, то хотя бы частично. В любом случае, результат этих усилий поднимает на поверхность некую глубинную проблему или вскрывает очаг, в то время как устраненные симптомы являются лишь внешним воплощением или ответной реакцией на это первичное нарушение.
Используя это знание как путеводную нить, терапевт продвигается вперед шаг за шагом до тех пор, пока не обнаружит изначальную проблему. Это может произойти уже во время первого осмотра пациента, но может потребоваться и более одного визита к врачу, чтобы тот смог вскрыть проблемы, лежащие наиболее глубоко. Это неписаный закон КСТ: необходимо освободить все тело, весь организм от любого ограничения подвижности, чтобы достигнуть высочайшего уровня функционирования краниосакральной системы.
Большая часть диагностических мероприятий проводится прежде, чем врач приступает к кульминационной части осмотра ― оценке состояния краниосакральной системы. Квалифицированный терапевт продвигается от одних участков тела и систем организма (включая кранносакральную систему) к другим в том порядке, который подсказывают ему личный опыт и интуиция.
Сигналы о возникающих на периферии тела проблемах чаще всего передаются в спинной мозг по нервным корешкам, которые проходят через межпозвонковые отверстия (фораминарные отверстия). Чтобы такая передача информации состоялась и возымела действие на соответствующий отдел спинного мозга, в процесс должна быть вовлечена и твердая мозговая оболочка ― ключевое звено в функционировании краниосакральной системы.
Коррекция фасилитированных сегментов
Важным для КСТ является представление о том, что мембрана твердой мозговой оболочки, находящаяся в вертебральном (позвоночном) канале, может плавно подниматься и опускаться внутри него, смещаясь при этом на 0,5-2 см. Слабое напряжение и направленность дуральных рукавов (фиброзная оболочка или фиброзная ткань в которую заключены позвоночная артерия и ее симпатическое сплетение, венозное сплетение, и нерв С1) допускают такое перемещение, поскольку они выходят из позвоночного канала и прикрепляются к отверстию позвоночного столба.
Когда нервные корешки направляют увеличивающуюся импульсную активность в позвоночный столб из периферических областей, создается условие для возникновения фасилитированных сегментов (называется в высшей степени возбужденный сегмент спинного мозга, который вызывает нервные импульсы с ненормальной частотой). Из-за присутствия фасилитированного сегмента раздражающие сигналы направляются к мышцам, суставам и органам, которые получают двигательную иннервацию от этого отдела спинного мозга. (Часто это сопровождается сокращением мышечной ткани, непосредственно окружающей позвонки, что вызывает локальное ограничение подвижности.) В ответ на раздражение соответствующие органы и ткани посылают болезненные сигналы назад ― к спинному мозгу. Таким образом, образуется замкнутый порочный круг раздражения и сверхвозбудимости, относящихся к позвоночному столбу. Состояние гиперактивности в данных сегментах заставляет их посылать импульсы к позвоночному каналу и дуральным рукавам. В результате участок позвоночного канала, связанный с данными сегментами, утрачивает подвижность и застывает в натянутом состоянии.
Клинические наблюдения показали, что КСТ эффективно уменьшает напряжение, ограничивающее подвижность позвоночного канала и нормализует активность фасилитированных сегментов. Чтобы обнаружить зоны ограниченной подвижности, специалист исследует подвижность позвоночного канала и по мере обнаружения снимает болезненное напряжение с помощью мягких растягивающих движений. Это обязательный компонент лечения: если устранить напряжение и ограничение подвижности на периферии, но пройти мимо фасилитированных сегментов и ограничений, затрагивающих позвоночный канал, то через некоторое время проблема на периферии возникнет вновь.
Когда периферические участки тела и позвоночный канал освобождены от ограничений, терапевт может сфокусировать внимание на черепе и крестце пациента. На этом этапе врач ограничивается тем, что корректирует первичную и вторичную дисфункции костей черепа, лицевых костей, твердого нёба и крестцово-копчикового комплекса. Все швы и суставы очень мягко мобилизуются через использование костей как «рычагов» воздействия на мембраны твердой мозговой оболочки внутри черепа и позвоночника.
После костей терапевт переходит к коррекции анормальных ограничений подвижности мембран твердой мозговой оболочки, нарушений циркуляции спинномозговой жидкости, дисфункций энергетических паттернов и нестабильности краниосакральной системы в целом. На данной стадии лечения организм пациента делает важный шаг от этапа преодоления препятствия к этапу самоизлечения, когда врач лишь облегчает и стимулирует этот процесс. В сущности, пациент переходит от «борьбы с болезнью» к восстановлению полноценного здоровья. Это объясняет, почему КСТ представляется нам великолепной превентивной мерой, она мобилизует природные защитные силы организма, в большей степени исходя именно из их наличия и возможностей, а не из этиологии заболевания.
Случай из практики
Головокружение у олимпийской чемпионки
Мэри Эллен Кларк ― мастер спорта международного класса по прыжкам в воду. Она одержала ряд важных побед, в том числе выиграла бронзовую медаль на Олимпийских играх 1992 года в Барселоне. Не желая останавливаться на достигнутом, она продолжила работу и направила усилия на то, чтобы в 1996 году вновь войти в олимпийскую сборную. И в результате привезла домой еще одну медаль. Она была в наилучшей физической форме. Несмотря на возраст (в 1996 году ей исполнилось тридцать три года), эксперты прочили ей дальнейший прогресс в спорте, хотя этому предшествовали драматические события.
Неожиданно у Мэри Эллен начались приступы головокружения. Это болезненное явление положило конец многим спортивным карьерам. Головокружение способно измотать и опустошить любого человека, и в особенности спортсмена. Каждый раз, когда Мэри Эллен стояла на краю платформы прыжковой вышки, она чувствовала, как ее поводит. Однажды из-за этого она неудачно вошла в воду, испытала сильный удар, была дезориентирована в пространстве и, вместо того чтобы подняться на поверхность воды после прыжка, поплыла ко дну бассейна.
Мэри Эллен обращалась ко многим специалистам традиционной и нетрадиционной медицины. Порой ей казалось, что для ее проблемы решения нет. Из-за головокружения, которое действовало на нее разрушающе, она была не способна тренироваться в течение девяти месяцев. Мечты об олимпийской сборной, казалось, были разбиты.
В сентябре 1995 года Мэри Эллен пришла ко мне на прием в клинику Института Апледжера в Палм Бич (The Upledger Institute Healthplex Clinical Services in Palm Beach Gardens), штат Флорида. Я начал наш первый сеанс с оценки состояния всего тела. Я использовал свои руки, проверяя подвижность тканей и определяя локализацию участков напряжения. Я быстро обнаружил несколько отчетливо обозначенных зон сосредоточения чужеродной, разрушающей или создающей препятствия энергии, травмирующих все тело девушки, ― своего рода «энергетические кисты». На тренировках Мэри Эллен часто совершала до пятидесяти погружений в день, прыгая с десятиметровой высоты. При этом она входила в воду со скоростью 35 миль в час (~ 56 км/час).
Я использовал простые техники КСТ, чтобы без видимых усилий мануально устранить эти «энергетические кисты». Во время второй процедуры тесты показали, что зоной неблагополучия является левое колено Мэри Эллен. Она подтвердила, что с силой потянула его, отрабатывая новый прыжок на трамплине. Однако тогда она почти не обратила внимания на травму и игнорировала появление боли. Дальнейшая диагностика сделала для меня очевидным тот факт, что травма колена потребовала своеобразного компенсирующего отклика со тороны таза и нижней части спины. Из-за этого позвоночный столб неестественно вывернулся вокруг вертикальной оси, что в свою очередь повлекло хронически неправильное положение головы по отношению к шее.
Как только я помог Мэри Эллен преодолеть эти проблемы, она начала выздоравливать. Я продолжал сеансы. Мы встречались не меньше одного раза в неделю, сочетая классические приемы КСТ, манипуляции с коленом и позвоночником, ребалансировку таза и миофасциальной системы. В течение тридцати дней, прошедших с нашей первой встречи, Мэри Эллен снова обрела хорошую физическую форму. Всего ей понадобилось девяносто дней, чтобы полностью освободиться от своих проблем и вернуться к полноценным тренировкам.
На Олимпийских играх в Атланте в июле 1996 года Мэри Эллен Кларк выиграла бронзовую медаль.
Случай из практики
Внутричерепное кровоизлияние у новорожденного
Онар Барджор родился недоношенным 7 февраля 1991 года в Москве. Он страдал от нарушения мозгового кровообращения, внутричерепного кровоизлияния и энцефалопатии. Ему был поставлен диагноз детский церебральный паралич, диплегия (двусторонний паралич парных частей тела (рук, ног)), повышенное кровяное давление и гидроцефалия (чрезмерное накопление жидкости, расширяющей желудочки мозга, истончающее головной мозг и вызывающее расхождение костей черепа). Любое воздействие извне вызывало у него мышечные спазмы, которые приводили к тугоподвижности ног и выворачиванию шеи. Его руки сводило спазмом, они вытягивались вперед, кулаки прочно сжимались. Согнуть ноги в области тазобедренных суставов практически не представлялось возможным (ребенок не мог сидеть).
В марте 1992 года Онар был признан инвалидом детства. Самостоятельно он не мог ни сесть, ни встать. Его мать, Майга, пыталась помочь своему единственному сыну, но лечение в России было ограниченным и бессистемным. Онар провел большую часть своей жизни, лежа в кровати. Затем некоммерческое медицинское учреждение в Вотервиле, штат Огайо,― Интернациональная служба надежды (International Services of Hope, ISOH) предложило Онару и Майге помощь. ISOH специализируется на том, что организует приезд детей из стран третьего мира в США для оказания медицинской помощи, недоступной на родине. Сотрудники ISOH успешно помогают возвращать к нормальной жизни физически неполноценных и подвергающихся реальной опасности детей, обеспечивая их необходимым хирургическим лечением и медицинским уходом.
Под патронажем этой организации Онар с матерью прилетели в Нью-Йорк и были помещены в отделение детской нейрохирургии Медицинского центра Нью-Йоркского университета в октябре 1994 года. Здесь команда врачей оценила состояние мальчика. К сожалению, специалисты пришли к выводу, что в данном случае успех операции и последующей реабилитации вызывает большие сомнения, поскольку состояние пациента слишком тяжелое. Родовая травма и последовавший за ней церебральный паралич сделали всю левую половину тела мальчика «недееспособной» — ее невозможно было задействовать в процессе движения (ползания или ходьбы). Кроме того, мальчик практически не мог пользоваться и правой рукой.
Надежды матери Онара были развеяны в прах. Прекрасно осознавая, что данное лечение означает для Онара, сотрудники ISOH решили выяснить, нет ли более подходящего для такого тяжелого случая медицинского подхода. Поиски привели их к одному нью-йоркскому врачу, который слышал об инновационной программе, разработанной в Институте Апледжера. В ISOH было принято решение заключить договор с этим учреждением. Это был последний шанс для Онара и его матери, альтернативой ему было возвращение в Москву без какого-либо результата.
В Институте Апледжера Онару назначили двухнедельный курс интенсивной терапии. Программа стартовала 13 марта 1995 года. Она базировалась на приемах КСТ, дополненных физиотерапией, висцеральной манипуляцией, акупунктурой, массажем, игровой терапией, а также подразумевала оказание психологической и просветительской поддержки семье ребенка. Вокруг Онара сосредоточила усилие целая группа специалистов различных направлений. В нее входили физиотерапевты, специалисты по акупунктуре, массажисты, остеопаты и психологи.
Во время первого сеанса, исследуя тело Онара, один из специалистов обнаружил серьезные затруднения в системе мембран, что в теле происходит некая реорганизация. Вдохновленные успехом первого проведенного курса, мы назначили Онару второй, так же двухнедельный курс. Он начался 10 апреля 1995 года ― после двух недель перерыва. К радости всех причастных к процессу лечения, у Онара продолжались позитивные изменения: он двигался все свободнее, а спастические приступы становились все легче. На второй день нового курса мы спросили: «Как дела сегодня, Онар?». И он ответил по-английски: «I feel soft» ― «Мне легче». На четвертый день он уже был способен ровно поставить ноги на пол, а к концу курса свободно ползал на четвереньках.
Один из физиотерапевтов отметил, что после второго двухнедельного курса лечебных мероприятий Онар стал использовать правую руку, чтобы дотягиваться и захватывать предметы, и это теперь выходит у него относительно легко и аккуратно. Он научился садиться, вставать на колени и подниматься с колен на ноги с минимальной помощью со стороны. Прежде, до приезда в Соединенные Штаты, эти движения большой моторики были для него недоступны. Теперь же его мускулатура, прежде постоянно перенапряженная, одеревеневшая из-за спастических приступов, была расслаблена.
Когда Онар впервые поступил в клинику, подвижность во всей его краниальной системе была чрезвычайно ограниченной, из-за чего та в целом не справлялась со своими функциями. К концу второго курса интенсивного лечения она уже была в состоянии двигаться с большей амплитудой и более согласованно. Это означало, что она стала функционировать более эффективно, и Онар был освобожден от многих очагов напряженности в центральной нервной системе. Со временем Онар смог оставаться в положении сидя на более долгое время, ползать на четвереньках и на коленях с посторонней помощью и свободно, без вербального побуждения со стороны, использовать правую руку. Он также начал более четко выговаривать слова, а вместе с этим открыто выражать эмоции и демонстрировать любовь, что свойственно здоровым детям.
Полностью пройдя назначенный нами курс лечения, Онар смог выполнить, стандартные тесты и был, зачислен в обычную общеобразовательную школу. Противопоказаний для проведения прививок, необходимых для допуска к занятиям, у него также больше не было. Майга волновалась, что Онар недостаточно умен, чтобы самостоятельно адаптироваться в мире. Но школьные тесты показали, что у Онара отличные интеллектуальные способности. Теперь, когда у этого ребенка появилась реальная возможность получить хорошее образование, никто уже не сможет сказать, что его будущая жизнь предопределена болезнью. Перед ним открыт широкий жизненный путь, чему в значительной степени посодействовали врачи и друзья.
