Анонимные Алкоголики — это название группы бывших алкоголиков, успешно борющихся с алкоголизмом с помощью терапевтической программы, которая включает в себя определенные религиозные элементы. Группа появилась благодаря усилиям одного человека — назовем его «мистер X», который сумел решить свою алкогольную проблему с помощью собственного религиозного опыта. Ему удалось облечь этот опыт в слова, имеющие глубокий смысл и для других. С тех пор многие алкоголики сумели обрести трезвость, используя этот подход.
Деятельность Анонимных Алкоголиков складывается из трех аспектов. Во-первых, члены группы собираются еженедельно, делятся опытом и обсуждают свои проблемы. Во-вторых, всем настоятельно рекомендуется прочитать книгу «Анонимные Алкоголики», где излагаются основные принципы этого сообщества. Эту книгу необходимо прочитать, чтобы понять принцип действия их реабилитационной программы. В-третьих, члены АА работают с новичками, только что пришедшими в группу. Помощь другим приносит двойную пользу: это не только поддержка новичка в его первых шагах, но и поддержка для наставника, т.к. помогает ему самому сохранять трезвость.
По данным штаб-квартиры АА в Нью-Йорке деятельность АА характеризуется следующими показателями:
- 5 выздоровевших к концу 1-го года;
- 15 выздоровевших к концу 2-го года;
- 40 выздоровевших к концу 3-го года;
- 100 выздоровевших к концу 4-го года;
- 400 выздоровевших к концу 5-го года;
- 2000 выздоровевших к концу 6-го года;
- 8000 выздоровевших к концу 7-го года.
Анонимные Алкоголики утверждают, что процент выздоровления среди тех, кто по-настоящему использует эту методику, составляет 75%. Эта цифра в сочетании с очень высокими темпами распространения АА вызывает уважение и требует объяснения.
Автор вполне разделяет моральные ценности этого товарищества, знает о поддержке, которую извлекает каждый член группы из собственной помощи новичкам, и об общей атмосфере надежды и воодушевления, которую создает каждый успешный случай излечения больного, но считает все эти элементы дополнительными по отношению к главной исцеляющей силе, каковой является религия.
Первое знакомство с этой группой произошло благодаря 34- летней женщине, которая в течение нескольких месяцев была моей пациенткой в Блитвуде. Она была хроническим алкоголиком с многолетним стажем и, несмотря на свой интеллект, семейное положение и былые успехи, опустилась буквально на самое дно и в итоге осталась без гроша в кармане. Несмотря на то, что она отчаянно хотела выздороветь, как ни один другой пациент, и оказывала полное содействие в осуществлении лечения, результаты были совершенно неудовлетворительными. В конце концов, стало ясно, что она обладала особой структурой характера, которая оставалась непоколебимой, несмотря на все ее усилия, что и обусловливало неудачу в лечении. Однажды мне в руки попал экземпляр книги «Анонимные Алкоголики». Прочитав ее, я обнаружил в ней очень точное описание проблемы, которую я наблюдал в характере моей пациентки. Пытаясь немного встряхнуть ее, я дал ей эту книгу. К моему удивлению, книга произвела на нее такое глубокое впечатление, что она договорилась о встрече с Анонимными Алкоголиками и вскоре стала активным и очень успешным членом этой группы. С еще большим удивлением я обнаружил, что по мере усвоения ею этой программы, структура ее характера, ранее блокировавшего любую помощь, претерпела такие основательные изменения, что теперь его владелица могла оставаться трезвой.
На моих глазах произошло нечто такое, что невозможно было ни оспорить, ни объяснить простым совпадением. Передо мной встал вопрос: Что же произошло? Я отвечаю на него следующим образом: пациентка обрела религиозный или духовный опыт. Однако такой ответ не слишком-то проливал свет на проблему, и только гораздо позже я пришел к пониманию его истинного смысла.
Прежде чем пытаться объяснить, как я пришел к пониманию важности религиозного фактора, необходимо поговорить о структуре характера, претерпевающей полное изменение. Несмотря на многие работы, где утверждается обратное, сегодня растет понимание определенных общих качеств, обычно присущих алкоголикам, за исключением случаев, явно обусловленных психическим состоянием. Для так называемого типичного алкоголика характерно присутствие нарциссического эгоцентрического ядра, где доминируют чувство собственного всемогущества и намерение любой ценой сохранить свою внутреннюю неприкосновенность. Эти качества встречаются и при других расстройствах, но у подавляющего большинства алкоголиков они присутствуют почти в чистом виде. Как отметил недавно д-р Силлман на основании результатов наблюдения за целым рядом пациентов, ему не удалось определить общую структуру характера у «проблемных» алкоголиков, стремящихся уйти от эмоционального стресса, поэтому он использовал такие определения как «непримиримая индивидуальность» и «претенциозность» в качестве наиболее подходящих для комплексного описания ряда качеств, присущих таким алкоголикам. Это очень точные определения. Алкоголик в душе не выносит никакого контроля со стороны людей или Бога. Он, алкоголик, сам является хозяином своей судьбы и должен оставаться им впредь. Он будет отстаивать эту точку зрения, во что бы то ни стало.
Учитывая более или менее постоянное присутствие подобных черт характера, легко понять, почему такому человеку трудно признать примат Бога и религии. Религия, которая требует от человека признать существование Бога, противоречит самой природе алкоголика. Но с другой стороны, и это самый основной момент, если алкоголик сможет по-настоящему признать существование Силы более могущественной, чем он сам, то уже тем самым он вносит изменение (хотя бы временное, но, возможно, и постоянное) в свою глубинную внутреннюю структуру, а когда он сделает это без сопротивления или борьбы, он уже более не будет являться типичным алкоголиком. Самое странное то, что если в алкоголике будет сохраняться это внутреннее чувство признания Бога, он может и будет оставаться трезвым до конца своей жизни. В глазах его семьи и друзей он обрел религию. В глазах психиатров это является формой самовнушения, или называйте это как хотите. Независимо от того, что же на самом деле произошло в душе алкоголика, отныне он может оставаться трезвым. Такова точка зрения Анонимных Алкоголиков, и я полагаю, что она подкрепляется фактами.
Давайте вернемся к случаю с моей пациенткой и попытаемся описать ее состояние после ее знакомства с Анонимными Алкоголиками. Изначально она полностью соответствовала вышеприведенному описанию структуры характера алкоголика. После того, как она попала под влияние Анонимных Алкоголиков, личностные изменения в ней стали очевидными. Агрессивность ощутимо уменьшилась, исчезло чувство дисгармонии с окружающим миром, а вместе с ним исчезла и подозрительность к другим людям и мотивам их поведения. Появилось ощущение мира и покоя, с реальным снижением внутреннего напряжения. Черты ее лица смягчились, и оно стало добрее. Жесткое внутреннее ядро постепенно изменилось настолько, что пациентка смогла оставаться трезвой в течение пяти лет.
Какова природа опыта, полученного у Анонимных Алкоголиков и оказавшего столь сильное воздействие на эту пациентку? Очевидно, каким-то образом произошло пробуждение религиозных или духовных сил. М-р X отмечает, что успех группового воздействия на любого пациента зависит от того, насколько сильной будет его внутренняя трансформация или степень духовного пробуждения. Его собственный опыт носил чрезвычайно мощный, захватывающий характер и извлек его из трясины уныния, вознеся к вершинам восторженной радости и счастья, и в таком состоянии он оставался в течение нескольких часов. Затем на смену ему пришло чувство спокойствия, умиротворения и глубокого убеждения, что он освободился от пут алкоголя. Он утверждает, что около 10% тех, кто приходит к Анонимным Алкоголикам, накануне этого пережили такое же состояние. Остальные 90%, которым удается обрести трезвость, приходят к аналогичному результату медленно и постепенно, развивая духовную сторону своей личности посредством ряда специальных шагов, указанных в вышеупомянутой программе. Исходя из опыта, накопленного Анонимными Алкоголиками, скорость духовного пробуждения не является показателем глубины или бесповоротности исцеления. Начальный религиозный толчок, каким бы малым он ни был, кладет начало процессу, а программа АА помогает довести его до успешного завершения.
Что же, в таком случае, представляет собой духовное пробуждение? Здесь нам опять может помочь личный опыт м-ра X. Примерно до 40 лет он был очень способным, энергичным и инициативным человеком, но постепенно алкоголь связал его по рукам и ногам. В течение пяти лет или более того он безуспешно пытался противостоять собственной деградации. За 2 недели до его последнего поступления в клинику его посетил бывший хронический алкоголик, обретший трезвость по методу Фрэнка Бучмана. М-р X безуспешно пытался воспользоваться учением своего друга и, в конце концов, решил лечь в известную наркологическую клинику, где он надеялся прочистить свои мозги от алкоголя и получить возможность опробовать идеи своего друга по собственной системе, когда он будет свободен от воздействия алкоголя. Он был подавлен, измучен тщетной борьбой и находился в отчаянии. Он был готов пробовать любые методы лечения, так как знал, что альтернативой является помещение в государственную больницу и жизнь в состоянии постоянного безумия. В первый же вечер пребывания м-ра X в клинике к нему снова пришел его друг и снова подробно изложил те принципы, которые, по его мнению, помогли ему выздороветь. После его ухода м-р X впал в еще более глубокую депрессию, которую он описывает как «глубокое чувство меланхолии и полной безнадежности». Находясь в этой душевной агонии, он внезапно выкрикнул: «Если Бог существует, пусть Он явится мне сейчас!» И с этой мольбы начался его религиозный опыт. М-р X отмечает, и, по-моему, совершенно справедливо, что только тогда, когда к нему пришло полное смирение, он сумел обратиться к Богу за помощью, которая была ему дарована.
Иными словами, исходя из опыта м-ра X, религиозное или духовное пробуждение начинается тогда, когда человек перестает надеяться на собственное всемогущество. Непокорная личность отказывается от вызывающего поведения и принимает помощь, руководство и контроль со стороны. И по мере того, как человек освобождается от негативного и агрессивного отношения к себе и к жизни, он переполняется такими чрезвычайно позитивными чувствами, как любовь, дружелюбие, умиротворенность и глубокое удовлетворение, что является полной противоположностью прежнему беспокойству и раздражительности. Важным фактором является то, что в этом новом душевном состоянии у человека больше нет никаких стимулов к пьянству.
Еще более глубокое понимание феномена духовных перемен пришло ко мне благодаря другому пациенту. Этому человеку немногим за сорок, он из богатой семьи, где был младшим из нескольких детей, очень избалованным своей матерью, страдавшей неврозами и ипохондрией. Он начал пить еще в юности. Почти сразу же он приучился прибегать к алкоголю для решения своих проблем с обществом, и с годами эта зависимость стала все более выраженной. В конце концов, после одного продолжительного запоя он был помещен в Блитвуд.
Он был чрезвычайно восприимчивым пациентом, с готовностью признавал свою алкогольную зависимость и быстро заинтересовался Анонимными Алкоголиками. Пробыв у нас около месяца, он выписался с убеждением, что справился со своей проблемой. Однако вскоре он вновь начал попивать, а спустя четыре месяца снова поступил к нам после продолжительного запоя. Он опять с готовностью вступал в беседы, но теперь было ясно, что настоящая борьба еще впереди, и что это такая же борьба, которую вела первая из описанных мной пациентов. Отмеченные выше черты создавали непреодолимый барьер для лечения.
В течение недель, пока мы с ним разговаривали об этих барьерах, пациент снова начал украдкой попивать и, в конце концов, ушел в настоящий запой. Для купирования запоя он опять был помещен в Блитвуд. Как это обычно бывает со всеми алкоголиками, протрезвев, он был переполнен раскаянием, чувством вины и глубокого унижения. Крайности собственного поведения смяли эту непокорную личность и, находясь в таком состоянии, он был абсолютно уверен, что больше не возьмет в рот ни капли. Однако на третий день после выхода из запоя, он сказал во время нашей беседы, что мне надо бы принять какие-нибудь меры против «этого», а когда я спросил, что он подразумевает под «этим», он ответил:
«На меня накатывает прежнее чувство. Я чувствую, как закрываюсь от Вас, и это случилось только что».
Его безразличие к собственной проблеме, вызывающая самоуверенность, полное отсутствие подлинного смирения и чувства вины — все эти черты, которые у него ассоциировались с настроением, приводящим к запою, снова возвращались и вытесняли чувства, мысли и даже ощущения, которые переполняли его, когда он вышел из последнего запоя. Он знал, что если эти чувства окончательно вернутся и возобладают внутри него, то рано или поздно он снова уйдет в запой. Он понимал, что ему необходимо каким-то образом удержать в себе тот настрой, который был в нем сразу после выхода из запоя.
На следующий день он начал наш разговор с заявления: «Док, у меня получилось». Затем он рассказал о том, что пережил прошлой ночью. За неимением лучшего термина, я назову это переживание «психологическим пробуждением». А случилось то, что совершенно внезапно к нему вдруг пришло правильное осознание собственной личности. Это произошло около 11 часов вечера, и затем он лежал без сна до 4 часов утра, пытаясь привыкнуть к этим новым открытиям и прозрениям относительно себя самого.
События, которые произошли с ним за эти пять часов, не очень легко реконструировать, однако они представляли собой величайшее переживание в жизни этого пациента и привели его к правильной оценке себя как алкоголика. Более того, впервые в жизни он взглянул на свое привычное поведение со стороны и почувствовал, каким человеком он должен стать, если сможет оставаться трезвым. Еще не осознавая этого в тот момент, он перешел от полностью эгоцентричного субъективного восприятия к объективному зрелому осознанию себя и своего отношения к жизни.
Глядя назад, становится ясно, что пациент осознал свою эгоцентрическую сущность. Впервые он сумел пробиться через барьер собственных умопостроений и защитных реакций и понять, что раньше он всегда ставил себя на первое место. Он буквально не отдавал себе отчета в существовании других людей, если они непосредственно не затрагивали его интересов. Ему никогда не приходило в голову, что у них тоже есть своя жизнь, похожая, но и отличная от него. Теперь же он больше не ощущал себя всесильным человеком, для которого весь мир сосредоточен только на нем одном. Вместо этого он смог увидеть себя по отношению к этому миру и понять, что он всего лишь маленькая частичка вселенной, населенной многими другими индивидуумами. Он мог делить жизнь с другими. Ему больше не надо было доминировать и бороться за сохранение господствующего положения. Он мог расслабиться и не переживать.
Его новые взгляды лучше всего описать его собственными словами. Он сказал так:
«Док, Вы знаете, я всю жизнь был обманщиком и не подозревал об этом. Я думал, что интересуюсь людьми, но в действительности, это было не так. Я не думал о своей матери как о больном человеке. Я даже не понимал, что она может страдать как личность, я думал только о том, что будет со мной, когда ее не станет. Люди называли меня преданным сыном и ставили в пример, и я верил им. Но на самом деле все было не так. Мне всего лишь хотелось, чтобы она оставалась рядом, потому что в ее присутствии мне было легче. Она никогда не критиковала меня, и с ней я всегда чувствовал, что любой мой поступок был хорошим».
Благодаря этим прозрениям он по-новому взглянул на свои прежние отношения с людьми. В связи с этим он заметал:
«Вы знаете, я становлюсь ближе к людям. Иногда у меня получается думать о них. И еще мне стало легче в их присутствии. Возможно, это от того, что я больше не считаю, будто они действуют против меня, так как я больше не чувствую, что должен противостоять им. Я теперь думаю, что, может быть, они по-настоящему любят меня».
Можно процитировать и другие открытия, сделанные им относительно себя и своих отношений с окружающим миром, но они лишь снова подтвердят, что впервые за всю жизнь этого пациента у него появилось по-настоящему позитивное мышление. Однако переход к объективности — это лишь полдела. В связи с этим переходом произошло не менее разительное изменение преобладающего эмоционального тона ощущений. Слова, которыми этот пациент описывал свой новый психологический настрой, напоминали описание своего духовного опыта м-ром X:
«Я чувствую себя превосходно, но не так, как при употреблении алкоголя, совсем по-другому. Я чувствую себя спокойным, не волнуюсь, и мне не хочется суетиться. Я теперь согласен никуда не рваться, и не собираюсь ни о чем беспокоиться. Я нахожусь в расслабленном состоянии, но чувствую, что могу лучше справляться с жизнью, чем когда-либо раньше. Я по-другому отношусь к Богу. Я согласен думать, что Кто-то наверху управляет вещами, которыми не хочу управлять я сам. По сути, я даже рад, что ощущаю присутствие Всевышнего, который может присмотреть за всем. Возможно, это что-то вроде религиозного чувства, о котором все говорят. Что бы это ни было, я надеюсь, оно никуда не исчезнет, потому что мне еще никогда в жизни не было так спокойно».
Это утверждение пациента демонстрирует его изменившееся отношение к Богу, а также то, что он осознает факт прекращения своих усилий по сохранению собственной индивидуальности, и что теперь он может расслабиться и наслаждаться жизнью тихо, но с огромным удовольствием. Он признает, что такие чувства имеют явно религиозную окраску, и его оценка была верной, потому что ему удается сохранять трезвость уже около года. Переход к объективности и изменение эмоционального тона ощущений оказались именно тем, что ему требуется для сохранения трезвости. Несмотря на то, что этот период трезвости пока относительно короток, пациент чувствует под ногами гораздо более твердую почву. Прежде в периоды трезвости он постоянно боролся с желанием выпить. Сейчас в его душе царит полный покой, так как он знает, что от него требуется для сохранения трезвого образа жизни.
Я привел этот случай, поскольку он демонстрирует возможность очень быстрой психологической переориентации человека, в результате которой совершенно меняется его жизненный уклад и взгляды на жизнь. Можно задаваться вопросом относительно долговечности этих изменений, но нельзя подвергать сомнению факт обретения духовного опыта.
Еще более важным обстоятельством является то, что пациент, обретший такой духовный опыт, использовал те же слова для описания своих новых ощущений, что и м-р X при описании своего религиозного опыта, и другая моя пациентка после того, как с ней начали работать активисты из Анонимных Алкоголиков. М-р X сообщил мне, что из тех 10 процентов, у которых происходит быстрое пробуждение, некоторые достигают его на базе подлинно религиозного переживания, а другие — в результате захватывающего психологического переживания, как это произошло с моим пациентом. Остальные 90 процентов приходят к тому же результату постепенно, как та моя пациентка. Независимо от того, каким путем был достигнут результат, представляется бесспорным, что в конечном итоге все обретают чувство покоя и безопасности, и они связывают это с развитием духовной жизни. Происходит подавление нарциссической составляющей характера, по крайней мере, на какое-то время, и вместо этого возникает гораздо более зрелая и объективная личность, способная позитивно и конструктивно воспринимать жизненные ситуации, не прибегая к помощи алкоголя. По словам м-ра X, все члены товарищества Анонимных Алкоголиков, которым удается сохранять трезвость, рано или поздно претерпевают такие же личностные изменения. Им необходимо избавиться от нарциссизма навсегда, в противном случае программа Анонимных Алкоголиков будет действовать только в течение какого-то периода времени.
Еще два наблюдения. Во-первых, существует громадная разница между подлинным, эмоциональным религиозным чувством и нечетким, смутным, скептическим рассудочным верованием, которое многие люди принимают за религиозное чувство. Независимо от того, что именно вкладывает человек в понятие Высшей Силы, до тех пор, пока со временем он не начнет ощущать ее реальность и близость, его эгоцентрическая натура будет снова выдвигаться на первый план с той же силой, и он снова начнет пить. Во-вторых, большинство из тех, кто в конце концов достигает необходимого духовного состояния, делают это исключительно в результате следования программе Анонимных Алкоголиков, а не потому, что им когда-то удалось осознанно пережить внезапный подъем религиозных чувств. Взамен этого они медленно, но уверенно приходят к такому состоянию души, пребывая в котором, они спустя некоторое время начинают резко осознавать огромную разницу между ним и их прежним состоянием. К своему удивлению, они обнаруживают, что их взгляды и мнения приобрели очень отчетливую религиозную окраску.
Следовательно, эффективность программы Анонимных Алкоголиков, в первую очередь, связана с развитием религиозного чувства, которое становится непосредственным нейтрализатором эгоцентрических элементов в характере алкоголика. В случае если это чувство полностью интегрируется в новые поведенческие навыки, пациент будет сохранять трезвость. М-р X говорит, что такой процесс интеграции занимает определенный период времени, и что если структура личности не претерпевает заметных изменений в течение полугода, то есть вероятность, что духовность в конечном итоге будет побеждена подавленной на какое-то время сущностью алкоголика. Иначе говоря, если религиозный импульс, который обеспечивают Анонимные Алкоголики, не вызовет изменений в более глубинных составляющих личности, то эффект программы будет недолговременным. Важно заметить, что эта изменения, которые типичны для излечившихся алкоголиков, происходят без вмешательства психиатра, но, судя по описаниям м-ра X, они обладают теми характеристиками, которые мы, психиатры, надеемся обнаружить у своих пациентов в результате нашего лечения. Вкратце он суммирует свои наблюдения следующим образом:
«Алкоголик должен обрести объективность и зрелость, иначе он не сможет оставаться трезвым».
Я убежден, что терапевтическая ценность подхода, используемого Анонимными Алкоголиками, базируется на религиозной или духовной силе, способной сокрушить доминирующий нарциссизм алкоголика. По мере укоренения духовного чувства в душе алкоголика, к нему приходят совершенно новые позитивные мысли и ощущения, способствующие его взрослению и дальнейшему духовному росту. Иными словами, группа АА полагается на силу эмоционального воздействия и религию для достижения результата в эмоциональной сфере, что подразумевает избавление от негативных и враждебных эмоций и их замещение набором позитивных эмоций, в присутствии которых человеку больше не надо отстаивать свою непокорность, а вместо этого он может жить в покое и гармонии со своим внутренним миром и окружающими, свободно общаясь и сотрудничая с ними.
Еще одно последнее замечание. Современная психиатрия сдержанно относится к чисто эмоциональным методам воздействия. Метод считается подозрительным, если он не привязан к рассудку и интеллекту. Сегодня для выявления причин, препятствующих синтезу, под которым подразумевается такое эмоциональное состояние, когда человек не страдает от конфликтов и напряжения, упор делается на анализ, опирающийся на рассудок. При этом предполагается, что если с помощью такого анализа выявить и высвободить блокирующие эмоции, то на их месте возникнут позитивные синтетические эмоции. Однако не менее логично вызывать замену эмоций с помощью других эмоций, а затем, когда такая замена произойдет, подключить рассудок и интеллект, чтобы закрепить этот новый ряд эмоций в структуре личности. В определенном смысле, это именно то, что происходит среди Анонимных Алкоголиков: религия воздействует на нарциссизм и нейтрализует его, приводя к состоянию синтеза. Говоря о собственном религиозном переживании, м-р X часто называет его «замечательным синтезирующим опытом, когда впервые в жизни мне все стало ясно, как будто рассеялось гигантское облако и все осветилось неземным светом». Мой второй пациент, говоря о том же самом, отметил следующее:
«Теперь я чувствую цельность внутри себя. Во мне есть внутренняя гармония, меня больше не раздирают противоречивые чувства и желания».
И именно на фоне этих новых эмоций пациент смог более адекватно участвовать в обсуждении своих предыдущих проблем и действий, которые необходимо предпринять, чтобы в будущем избежать повторения подобных проблем. Пережив синтезирующий опыт, пациент впервые в жизни смог честно и по-настоящему проделать работу, необходимую для самопонимания.
Это представляется вполне очевидным уроком для психиатров. Хотя предполагается, что мы и занимаемся эмоциональными проблемами, в целом мы все же проповедуем интеллектуальный подход и слишком мало доверяем эмоциям. Мы ощущаем неловкость и смущение, когда нам приходится опираться на эмоции, и всегда извиняемся перед своими коллегами, если нам кажется, что они могут посчитать наши методы чересчур эмоциональными. А тем временем другие люди, менее скованные традициями, продолжают использовать такие методы и достигают результатов, нам недоступных. Поскольку мы считаем себя непредубежденными и неконсервативными специалистами, нам совершенно необходимо осуществить грамотное и продолжительное изучение результатов, которых достигают неспециалисты в нашей области деятельности.
