Прозрение

Но на утро третьего дня мне удалось сфокусировать свои мысли. Я припоминаю, что сравнил себя с больным раком. Если бы я был болен раком, то сделал бы все возможное, чтобы выздороветь, разве не так? Да, именно так. Разве я сидел бы дома и мазал кремом пораженные участки? Конечно же, нет. А что бы я делал? Я бы нашел лучшего специалиста в этой области и умолял бы его разрушить или отсечь эта всепожирающие клетки. Я бы полностью зависел от этого человека, Бога от медицины, только бы он спас меня. И моя зависимость от него была бы абсолютной, ведь я сам ничего не мог бы сделать.

Но я страдал алкоголизмом, а не раком, но разве не все равно? Разве алкоголь не пожирал так же, как и рак, мое тело и мозг? Алкоголизм убивает дольше, а результат тот же. Значит, если действительно есть такой великий Целитель, который может излечить меня от алкоголизма, я должен найти Его прямо сейчас. Мне нужно найти то же, что нашел мой друг. Смогу ли я, как и больной раком, найти способ спасти себя? Если выздоровление потребует от меня совершения молитвы в полдень на людной площади вместе с другими такими же страждущими, смогу ли я проглотить свою гордость и сделать это? Возможно, смогу. А пока я решил пойти опять в больницу Таунс к д-ру Силкуорту, чтобы он вывел меня из этого состояния еще раз, тогда я мог бы на трезвую голову еще раз обдумать формулу трезвости, о которой говорил Эбби. Возможно, мне не потребуется и волнующее преображение. Возможно, я, как консервативный скептик, смогу обойтись без этого. И вот я отправился в больницу.

Пока я шел по Клинтон Стрит к подземке, я пошарил в карманах и выудил оттуда шесть центов. Этого было достаточно, так как дорога до больницы стоила пять центов. Но я ничего не забыл сделать? Вот я на пути к своему выздоровлению. И как типичный алкоголик я вполне логически предположил, что надо себя порадовать в последний раз, прежде чем я окажусь в больнице. Я вошел в магазин, где мне давали в долг, объяснял служащему, что я алкоголик, стоящий на пути к исцелению, и сейчас иду ложиться в больницу для лечения. Не могу ли я получить в долг четыре бутылки пива?

Первую бутылку я выпил прямо на улице, вторую в подземке. Мое воодушевление возросло, и я предложил третью бутылку какому-то пассажиру. Он отказался, и я выпил эту бутылку на платформе станции подземки рядом с больницей. Вот так держа за горлышко четвертую бутылку, я и вошел в больницу Таунс, где в вестибюле меня уже встречал д-р Силкуорт.

И находясь совсем в приподнятом состоянии, я помахал бутылкой и воскликнул:

Несмотря на замутненность сознания, я все же заметал, как этот добрый старый доктор сник. Теперь я понимаю, как он любил меня. И этот мой новый срыв очень расстроил его. Я пытался рассказать ему о новых ощущениях, которые открылись для меня. Он посмотрел на меня, покачал головой и, наконец, тихо сказал:

Мое состояние не было слишком тяжелым, и через три-четыре дня я уже не принимал седативные средства, которые давали мне здесь, но у меня была ужасная депрессия. Меня душили все эти «Божьи дела». И вот однажды ранним, светлым утром у меня в палате появился Эбби. Он стоял в дверях, широко улыбаясь. Но я не мог взять в толк, что тут было такого забавного. Потом вдруг у меня зародилось подозрение: может быть, он пришел, чтобы обратить меня в веру, может быть он собирается пролить на меня сладость и свет. Но ничего подобного, он стоял и ждал, пока я сам с ним заговорю.

И находясь в самом хорошем расположении духа, он опять он опять начал выдавать:

Это было просто и одновременно таинственно. Поговорив еще немного со мной, он ушел.

Моя депрессия только невыносимо усугубилась, и мне показалось, что я нахожусь на самом дне пропасти. Меня все еще воротило от существования какой-то Силы более могущественной, чем я, но в какой-то момент последние остатки моей упрямой гордости рассыпались. И в тот же момент я обнаружил, что выкрикиваю:

И вдруг комната озарилась белым светом. Я впал в экстаз, который трудно описать словами. Мне казалось, что я нахожусь где-то высоко в горах, и что меня обдувают не потоки воздуха, а потоки духа. И в этот момент я осознал, что я свободный человек. Постепенно это экстатическое состояние улеглось. Я по-прежнему лежал на кровати, но теперь я ощущал себя в другом мире, в новом мире осознания себя самого. Меня пронизывало чувство Его присутствия, и про себя я подумал: «Вот Бог проповедников!» На меня снизошло огромное умиротворение, и я подумал:

Затем понемногу меня стал охватывать страх. Мое современное образование дало о себе знать и как бы нашептывало мне: «У тебя просто галлюцинации. Тебе лучше обратиться к врачу». 

Д-р Силкуорт задавал мне много вопросов, а потом сказал: 

Почувствовав облегчение, я опять стал размышлять над тем, что со мной произошло.

Еще больше ясности в этом принес следующий день. Я думаю, это был Эбби, кто мне принес книгу Уильяма Джеймса «Религиозные переживания». Это было не простое чтение, особенно для меня, но я буквально «проглотил» ее от начала и до конца. Духовные переживания, по мысли автора, могут обрести объективную реальность. Почти как дары с небес, они могут изменять людей. Иногда это были яркие мгновенные озарения, в других случаях это происходило постепенно. Одни проистекали по религиозным каналам, другие нет. Но все они имели одно общее — боль, страдания, отчаяние. Полная безнадежность и полное опустошение до глубины души делали людей готовыми к таким переживаниям. Значимость всего этого просто поразила меня. Полное опустошение — совершенно точно. Именно это и произошло со мной. Д-р Карл Юнг сказал одному из друзей Эбби по Оксфордской группы о том, что он был безнадежным алкоголиком, ту же фразу сказал мне и д-р Силкуорт. Тогда Эбби, тоже будучи алкоголиком, дал мне такую же дозу. Если бы не авторитет д-ра Силкуорта, может, я бы никогда не принял полностью прозвучавший вердикт, но когда появился Эбби, и один алкоголик начал разговаривать с другим, я принял окончательное решение.