Этот цикл статей включает в себя три истории Билла, одного из основателей Анонимных Алкоголиков, которые он рассказал во время празднования двадцатилетнего юбилея АА. Первая — это рассказ о людях и потоках воздействия, которые сделали возможным Выздоровление АА. Вторая рассказывает об опыте, на основе которого создавались традиции Сообщества анонимных алкоголиков, традиции, которые сегодня объединили АА. Третья история расскажет, как Сообщество анонимных алкоголиков развивало Служение, целью которого было донести послание Анонимных Алкоголиков до самых отдаленных уголков на земном шаре.
Был 1934 год. Праздновали день памяти погибших на войне. Лоис и мне надо было пойти в универмаг в Бруклине, где работала Лоис. Уолл Стрит была закрыта для меня, и я начал думать, как мне дальше
жить, чем я буду заниматься. И тут я подумал о гольфе. Я не играл в него уже много лет. Наш семейный кошелек был тощим, поэтому я сказал Лоис, что мог бы поехать на Стейтен Айленд, где были общедоступные поля для гольфа. Ей не удалось скрыть свое дурное предчувствие, но ей удалось сказать с радостью:
Я сел на паром, а затем на автобус. И вот я сижу рядом с человеком, у которого в руках винтовка для стрельбы по мишеням. Я тут же вспомнил однозарядный Ремигтон, который дед подарил мне, когда мне было одиннадцать. И мы разговорились о стрельбе.
В это время совершенно неожиданно наш автобус наезжает на другой, ехавший впереди автобус Удар был не сильным и повреждения были небольшие. Мы с моим спутником вышли на дорогу и стали дожидаться другого автобуса. Так, обсуждая огнестрельное оружие, мы вдруг заметили неподалеку что-то наподобие питейного заведения. Он спросил: «А как насчет того, чтобы пропустить по маленькой?» И я ответил: «Прекрасно, я готов». Мы зашли в это заведение. Он заказал скотч, а я имбирный эль. «Вы что не пьете?» «Нет, — ответил я. — Я один из тех, кто не может управлять этим». И я стал рассказывать и об аллергии на алкоголь, и о навязчивой идее, и вообще об алкоголизме. Я рассказал ему, как пережил эти ужасные времена, когда пил, и что теперь я полностью разделался с этим. Я подробно рассказал ему об этой болезни.
Мы сели на другой автобус и вот, наконец, мы очутились перед деревенской гостиницей на Стейтен Айленде. Я собирался пойти на поле для гольфа, которое было неподалеку, а моему спутнику надо выло сесть еще на один автобус, чтобы добраться до стрельбища. Но был уже полдень, и мой спутник сказал мне:
«Пойдемте и перекусим немного. И я бы не отказался от еще одного стаканчика».
На этот раз мы сидели за стойкой бара. Как я уже говорил, это был день памяти погибших на войне. Народу все прибавлялось. Это были, в основном, постоянные посетители. И вот уже отовсюду слышался знакомый шум подвыпившей компании. Мы с приятелем продолжали наш разговор о стрельбе. Бутерброды и еще одна порция выпивки для него, бутерброды и еще одна порция эль для меня.
Я опять стал вспоминать о том, как мы отмечали этот день во Франции, какая это была радость, и какой это был праздник. Я больше не слышал, что говорил мой собеседник. Вдруг бармен — огромный ирландец — подошел к нам с широкой улыбкой на лице. В каждой руке он держал по стаканчику с выпивкой и воскликнул:
«Парни, выпивка за счет заведения! Ведь сегодня праздник — день памяти погибших на войне».
Без колебаний я взял стопку и выпил. Мой спутник в ужасе смотрел на меня.
«О, Боже! — воскликнул он. — Неужели вы можете пить после всего того, что рассказали мне? Вы, должно быть, сошли сума!»
На следующее
утро около пяти часов Лоис нашла меня без сознания недалеко от нашего дома. Падая, я ударился о железную решетку, и от огромной
раны на голове у меня шла
кровь. В руках я все еще сжимал сумку с клюшками для гольфа. Когда я пришел в себя, мне нечего было сказать. Да и что тут можно было сказать? Мы опять пошли на дно. Я опять запил — одну, две, три бутылки джина в день. Я знал, что уже не смогу остановиться.
© Авторы и рецензенты:
редакционный коллектив оздоровительного портала "На здоровье!". Все права защищены.