Лето кончилось. Солнышко перекочевало куда-то в другие страны, а у нас в Москве дождь сменяется дождем и облака не уходят с неба.
Лето кончилось, но мы еще не скоро забудем его — слишком много принесло оно нам радостных впечатлений, маленьких открытий, новых привычек. Разве ж можно забыть вкус костерного дыма, вкус грибов собственного сбора или ласковое доброжелательство леса? За последние месяцы мы сделались заправскими "бродягами", и теперь нам тесно в городе: улицы кажутся узкими, метро — душным, троллейбус «жмет», как чужой сапог...
Вечером мы собираемся за обеденным столом. Заседание открывает Аннушка. На повестке один вопрос: приобретения к зимнему сезону.
— Давайте заявки, товарищи. Только организованно и без запроса!
— Мне требуются норвеги,— сразу же выпаливает Сережка,— хоккейные, конечно, еще не совсем старые, но ботинки малы — это раз, и вообще норвеги лучше...
— А мне очень нужен красный свитер и синие брюки, как у Наташки,— заявляет Юля.— Мне Сережкины брюки всегда велики, они спадают. И еще Люське купили сумку из бархата в полоску. Рижскую. Которая и сумка и рюкзак сразу. С длинными ремешками.
— И еще ей нужна котиковая шуба и шляпа с пером,— вполголоса добавляет Сережка.
— Мама, скажи, чтобы он замолчал и пусть не воображает. Мастер спорта! «Норвега» несчастная.
— Ребята, спокойно,— говорит Аннушка и постукивает карандашом по столу,— разберемся.
— Володя, твоя заявка? — спрашивает Аннушка и заглядывает в тетрадочный листок. Мне не совсем по душе этот разговор с «протоколом», но что делать: Аннушка экономист и составление смет, планов, бюджетных заявок — ее страсть.
— Мне, собственно говоря, ничего такого на эту зиму не надо. Если только тренировочный костюм и свитер...
Запишем и просуммируем,— говорит Аннушка, но не успевает пустить в ход счеты: в коридоре взрывается звонок. Так отчаянно нажимает на кнопку только Женька. Заседание на время прерывается.
Женька шумно вваливается в комнату и с порога требует маринованных грибов, а также собственного малинового варенья. И еще он требует подать ему на тарелочке ту самую веревку с контрольными узелками, которая была в свое время прислана по почте.
Пока Аня ставит чайник, мы с Женькой производим замеры.
До контрольного узелка обоим еще далековато, но... теперь уже не мне надо догонять Женьку, а ему тянуться за мной!
Аннушка накрывает на стол. Все рассаживаются по своим местам, и заседание продолжается. Но теперь уже председательствует Евгений Петрович.
Мельком глянув в Анину запись, Женька немедленно начинает комментировать:
— Сережке бегаши? Так. Ясно. Учти только — на бегашах на Петровку не пускают, а девочки больше всего любят этот каток. Юле — красный свитер, штаны и сумку-рюкзак? Володьке — тренировочный костюм? В преферанс надо, конечно, упражняться в спортивной форме... А где же твоя заявка, Аннушка?
— Не успела записать — ты явился.
— Предположим.
Женька крутит веревочку в руках, хмурится и вдруг говорит:
— Мелко пашете, ребята!
— Что-что? — не понимаю я.
— А то! Вам надо купить четыре пары лыж, палки, ботинки и два рюкзака. Это в первую очередь. Хорошо еще завести палатку и спальные мешки, но это можно не сразу. А ну-ка, подсчитай, бухгалтер. Лыжи клади по десять рублей за пару, палки — по два с полтиной, ботинки...
Аня складывает и умножает. Мы ждем.
Итог получается солидный. Мы переглядываемся, но сказать ничего не успеваем. Атакует, как всегда, Евгений Петрович:
— На машину копишь, а на здоровье, на отдых, понимаешь, потратиться боишься? Сразу в кусты?
— Да я ж ничего не сказал еще.
— А зачем говорить? У тебя на фасаде и так все написано! Растряси задний мост, Володька, ничего не случится! И вообще дурная это затея — автомобиль. Подумай только, что тебя ждет.
Женька красочно живописует мытарства автовладельца. Сначала он говорит о неизбежных долгах, в которые я залезу, приобретая машину. Потом выдвигается проблема гаража.
— Корове и той отдельное помещение нужно, а машине? У тебя же сердце кровью обольется, если автомобиль будет стоять на улице, ржаветь под дождем, погибать под снегом.
А ремонт? А расходы на содержание? А запасные части?
Увы, в его словах слишком много правды. И все-таки мне трудно отказаться от мечты.
— А как же другие? Тысячи людей владеют машинами...
— Володька, поверь мне, это — колоссальное недоразумение. И не зря теперь на автопрокат нажимают. Пройдет годик-другой, и взять машину на день, неделю или на весь отпуск будет так же просто, как сходить в баню.
— Но то все-таки будет чужой автомобиль, а это свой, собственный!
— Ты прогнил, старик, твое сознание поражено пережитками капитализма! Чужой — свой! Тоже мне собственник выискался!
— Дядя Женя, а почему вы плохие слова говорите? — спрашивает Юля.
— Потому, что твой папа действует мне на нервы. Я его учу, как правильно жить, а он сопротивляется и несет околесицу.
Аннушка молча выпроваживает ребят в другую комнату и вполголоса налаживает дипломатические отношения между поссорившимися сторонами.
Заседание возобновляется в более узком кругу.
Нет, в этот вечер мечте о машине не выносится еще смертный приговор. Но расходы на зимний спортивный сезон утверждаются весьма внушительные.
Довольный Женька — он всегда бывает доволен, когда ему удается протянуть свою «резолюцию»,— подробно разрисовывает нашу будущую жизнь.
— Утречком вы отправляетесь куда-нибудь в Звенигород. Вещмешки у Володьки и Сережи, у тебя, Аннушка, маленький сверток с палаткой, Юлю можно в первый год не нагружать.
Вы застегиваете крепления и, не спеша, идете по снегу. Кругом тихо. Кругом чистый кислород. Морозец слегка пощипывает вас за носики. А вы шагаете по полю, потом — лесом, пересекаете овраг и выходите к деревне. Тут можно устроить привальчик: парное молочко — местное, консервы — привозные... За зиму ребята окрепнут, Аннушка расцветет, а ты, Володька, изобретешь свежими мозгами такой прибор, что в премию «Волгу» получишь!
— «Волга» — это же пережиток,— замечаю я, покосившись на своего друга.
— Полученная в премию машина символизирует абсолютно иные критерии! — категорически заявляет Евгений Петрович и быстро перекладывает разговор на новый курс:
— Полгода назад вы смеялись надо мной, ребята! В лес, к речке, на стадион — это несерьезно. А теперь стали заядлыми «бродягами». И, кажется, не жалеете. Может быть, теоретическая сторона активного отдыха вам и не совсем пока понятна, но практика, опыт показывают, в какое правильное дело я вас втравил. Молчите, дикобразы?
— Молчим, — говорит Аннушка, — опыт — великая вещь!
— То-то! Сейчас я вам объясню все научно...
— Не надо,— прошу я Женьку,— и так все ясно. В лесу — хорошо, на речке — хорошо. Бродяжить — отлично. Не надо научных объяснений, Женечка. Все ясно.
Ну, как хотите. Не хотите просвещаться, наливайте чай, и будем заканчивать заседание. Поздно уже.
