Пользовательский поиск

Настрой и прикосновение

В этом цикле статей мы расскажем об открытии новой системы в человеческом теле — о том, как она была обнаружена, к чему это привело и что это означает лично для вас. Впервые открытая система была названа краниосакральной. Данное открытие даст возможность любому человеку улучшить качество жизни, независимо от того, на каком уровне сейчас функционирует его организм. Использование методов краниосакральной терапии или более усовершенст­вованной техники телесно-эмоционального освобождения предлагает новые возможности как при лечении болезней, так и для укрепления здоровья человека.

Предыдущая статья: Использование лечебной энергии

Моя вера во внутренний настрой и намерение врача начала развиваться в конце шестидесятых, когда в лечении я стал часто использовать акупунктуру. В то время мы работали в частных клиниках в городах Клирвотере и Санкт-Петербурге (Флорида). Для нас акупунктура была особенно привлека­тельным лечебным методом, потому что он был дешевле других и не требовал использования лекарств. Многие наши пациенты активно принимали лекарства, поэтому чем мень­ше таблеток мы им назначали, тем было лучше. Я начал замечать, что некоторые из нас, применяя акупунктуру, до­стигали значительных успехов, у других (даже с теми же самыми пациентами) успех был невелик. Сначала я думал, что это лишь предположение, поэтому мы стали контроли­ровать, каковы были наши намерения (положительные или отрицательные) в лечении того или иного пациента. Мы попытались вообще не разговаривать с пациентом во время (и после) лечения акупунктурой. Оказалось, что самое силь­ное воздействие проявлялось, когда намерения терапевта оставались невысказанными. Те из нас, кто применял аку­пунктуру и верил в нее, достигали гораздо лучших результатов, чем те, которые сомневались или не верили, что этот метод сработает. Были у нас два доктора, которые применяли аку­пунктуру, но считали ее абсолютной «собачьей чушью». У них хороших результатов не было вообще. Когда ко мне этот же пациент попадал на лечение в тот же самый день, то были замечены положительные результаты. Таким образом, было легко наблюдать за воздействием акупунктуры, потому что результаты нашего лечения появлялись буквально на глазах во время лечебного сеанса. Боль уходила. Дыхание при астме и эмфиземе улучшалось немедленно. Зависимость от определенных дополнительных препаратов, вроде героина, устраня­лась на глазах. Ярко-красные высыпания опоясывающего лишая бледнели и мгновенно исчезали, когда лечение было проведено правильно и непременно доктором, верящим в действие акупунктуры. У нас даже возникла поговорка: «Не­важно, где и как вы ставите иглы, а важно, что вы об этом думаете».


Это стало началом моего осознания, что настрой и наме­рения терапевта имеют огромное воздействие на результаты лечения – и, кажется, гораздо большее, чем сила внушения. Хирурги, у которых было хорошее настроение и они были счастливы, получали лучшие результаты, чем постоянно раз­драженные, злые, циничные или находящиеся в состоянии депрессии. Это находилось за пределами искусства врача... Терапевты, лечащие при помощи рук и находящиеся в состоянии счастья, если они уверены в своих методах лечения и в себе, получают лучшие результаты, чем те, кто всего этого лишен. Мы начали измерять уровень электрического сопротивления в кругообороте, создаваемом между терапевтом и пациентом. И увидели, что более высокое электрическое сопротивление возникало в ответ на негативный настрой терапевта или пациента.

Сестра Энн Брукс

Около двадцати лет назад я встретил сестру Энн Брукс Она не пришла на три назначенных ей приема, а явилась только на четвертый.

Сестра Энн пришла к нам на работу волонтером в нашу частную клинику в Санкт-Петербурге, штат Флорида. Оказалось, она хочет работать с людьми, которые очень нуждаются в помощи, и слышала, что наша клиника обслуживает именно таких людей, которым она горела желанием помогать.

Молодой человек по имени Батч, занимающий в нашей клинике должность директора, побеседовал с ней и предложил прийти ко мне на прием. До прихода к нам в течение двадцати лет она боролась с ревматоидным артритом. До ее встречи с Батчем несколько врачей, независимо друг от друга, рекомендовали хирургическим путем заменить ее тазобедренные суставы на искусственные. Многие годы она была прикована к инвалидной коляске: в течение семнадцати лет боли в тазобедренных суставах не давали ей нормально ходить.

Батч предложил, что если сестра Энн хочет работать в нашей клинике, то должна вначале показать мне свои тазобед­ренные суставы. Он рассказал, что я применяю некоторые нетрадиционные виды лечения, например, акупунктуру, гип­ноз, остеопатические манипуляции, некоторые приемы, при помощи которых двигаются кости черепа, и добавил, что у меня достаточный опыт и в обычной медицине тоже. Страх был основополагающей причиной, почему она не пришла на три первых назначенных мной приема.

Когда мы наконец встретились, она рассказала мне свою историю. В течение нескольких лет она была директором школы в резервации и очень любила свою работу. Когда ей стало тяжело работать, она перешла в школу, где обучались дети средних классов. Ей очень хотелось помогать бедным и нуждающимся. Это стремление помогать людям и привело ее (в инвалидной коляске) в нашу частную клинику и заставило умолять Батча позволить ей работать у нас волонтером. Если бы она не желала так страстно работать в нашей клинике, я уверен, что Батч не сумел бы уговорить ее прийти ко мне на прием.

На первом приеме я начал лечение с акупунктуры, советов но питанию, витаминной терапии и краниосакральной тера­пии. У меня не было возможности применить традиционные остеопатические манипуляции, потому что я не мог прикос­нуться к ее телу между талией и коленями, так как она кричала бы от боли. Я вообще не мог понять, как эта несчастная леди столько лет живет с этой болью. Ее анализы на ревматоидный артрит были положительными.

Я назначил еженедельные сеансы лечения. Вскоре мы обнаружили, что правильно примененная акупунктура дает полное освобождение от боли. Через несколько недель мы заметили, что акупунктурная игла, действующая на конец ее среднего пальца правой руки в течение пятнадцати минут в день, контролирует боль настолько, что Энн уже может выб­раться из своего инвалидного кресла, отложить костыли и готова переносить более традиционные остеопатические манипуляции. Я уверен, что с уменьшением боли изменения в питании тоже начали давать свой эффект. Так как я считаю, что движение необходимо для оздоровления, мы усердно ра­ботали над восстановлением подвижности костей, суставов и других тканей на всем теле с головы до кончиков пальцев ног.

Короче говоря, за год сестра Энн полностью выздоровела. Она неустанно работала в наших клиниках, которых к тому времени стало три. После разрешения церковных властей она стала директором одной из этих клиник. Спустя двадцать лет ее анализы крови на ревматоидный артрит стали отрица­тельными.

Семья Апледжеров с сестрой Энн стали хорошими друзьями. Когда я покинул Флориду и переехал в Мичиган в 1975 году, чтобы работать на факультете Мичиганского госу­дарственного университета, мы с сестрой Энн продолжали поддерживать тесный контакт. Ее состояние продолжало улучшаться. В качестве доктора я больше не был ей нужен.

Через год после нашего переезда в Мичиган сестра Энн приехала к нам в гости. Она спросила моего совета: можно ли ей поступить на медицинские курсы университета во Фло­риде, чтобы приобрести профессию и диплом помощника терапевта. Она очень хотела работать помощником врача в трудовых лагерях для беженцев во Флориде. Я предположил, что, если она поступит на эти курсы, то всегда будет находиться под наблюдением профессионального терапевта. Почему бы действительно ей не получить собственный диплом терапевта и независимо ни от кого делать то, что она считает необходимым?

После некоторой дискуссии, касающейся ее возраста, недостатка медицинской подготовки и возможных трудностей в обучении в медицинском или остеопатическом медицинском учебном заведении с последующей интернатурой, она на несколько часов ушла в лес, который начинался за нашим домом. Она поступила так, как поступают глубоко духовные люди, и вернулась обратно со словами: «ОК, давайте попро­буем. С чего мне следует начать?»

Я устроил ей встречу с чиновником приемной комиссии колледжа Остеопатической медицины государственного университета штата Мичиган. Она произвела на него такое неизгладимое впечатление, что он попросил меня, чтобы я уговорил сестру Энн поступать на учебу именно к ним.

Из своего монастыря она получила разрешение на выпол­нение этого проекта. Она проучилась один год в Санкт-Петер­бурге (Флорида), а затем переехала с нами в Мичиган, чтобы пройти здесь второй курс медицинской подготовки. Потом были четыре года учебы в Остеопатическом колледже и очень напряженная работа. После выпуска и получения степени доктора остеопатической медицины, сестра Энн переехала в Детройт для интернатуры. За этот год она глубоко изучила нужды самых бедных районов юго-востока Соединенных Штатов. Она поселилась в Татвейлере, штат Миссисипи, где сегодня руководит очень большой клиникой, параллельно занимается оказанием неотложной помощи и совмещает это с практикой семейного врача. И все это делает женщина средних лет, которая двадцать лет провела в инвалидном кресле, терпела невероятную боль и когда-то готовилась к операции замены обоих тазобедренных суставов на вставные механические приспособления.

Мы беседовали с сестрой (доктором) Энн Брукс во время подготовки этой рукописи. Я спросил, что, по ее мнению, стало ключом к ее излечению. Без малейшего колебания она ответила, что на 80 процентов – моя позиция и настрой и па 20 процентов – соединение акупунктуры, питания, кра­ниосакральной терапии и всего остального.

Мы, терапевты, всегда должны иметь в виду огромное влияние нашего настроя, позиции и уверенности в положи­тельном эффекте излечения пациента. Мрачный, негативный прогноз медика-практика может заставить организм пациента жить согласно этому предположению. Верно также и обратное. История сестры Энн – тому подтверждение.

История одного случая комы

Я полностью убежден, что судьба посылает большой успех и работе, чтобы увлечь нас каким-нибудь проектом. Таким поводом для меня были случаи с комой. Я мало работал с па­циентами, находящимися в коме – таких случаев в моей прак­тике было около дюжины, но все они были знаменательными.

Совсем недавно такой крючок был заброшен очень глубоко, когда в мои руки попала девушка в коме. Этот случай поразил даже меня. Меня попросили осмотреть двадцатичеты­рехлетнюю девушку, находившуюся в коме в течение трех с половиной лет после автокатастрофы. До аварии это была красивая девушка, любившая жизнь, бойфрендов, шампан­ское, танцы, вечеринки и все подобное. Она была дочерью богатых бельгийцев. Когда я слушал рассказ ее матери, я вдруг интуитивно начал чувствовать, что нужно делать.

Девушка (назовем ее Шерри) лежала на кровати в скрю­ченной позе. В носу у нее была трубка, в мочевом пузыре – катетер, на ней был надет подгузник. Кулаки были сжаты, правый сильнее, чем левый. Ступни были развернуты носка­ми внутрь. Ноги согнуты и сведены вместе, но не скрещива­лись только потому, что между коленями поместили подушку. Глаза девушки были закрыты. Она не реагировали ни на мой голос, ни на прикосновения к различным частям тела, ни на покалывание.

Я полностью доверился своей интуиции и с силой разжал се левый кулак, чтобы можно было просунуть туда пальцы. Она рефлекторно крепко зажала мои пальцы в своем кулаке. Правой рукой я обхватил сзади её голову (у меня довольно большие руки), почувствовал краниосакральный ритм у нее на затылке и начал работать над тем, чтобы амплитуда ритми­ческой пульсации возрастала. А потом я сделал то, чему сам удивился. Я начал шептать ей на ухо. Я сказал Шерри, что она очень красивая. Что как только она проснется, мы с ней выпьем шампанского и будем танцевать всю ночь напролет. Что мы могли бы замечательно провести вместе время... и т.д. Никогда раньше я ничего подобного не делал.

Пока я нежно шептал ей в ухо, я чувствовал, как возрастает амплитуда ее краниосакрального ритма, как он оживает и становится более наполненным. Я продолжал шептать «нежные глупости» в ее ухо. Когда я произнес определенные слова, её краниосакральная система на мгновение останови­лась. Через несколько минут (впервые за три с половиной года!) она открыла глаза. Она посмотрела на меня и сжала мою руку немного сильнее, как будто хотела дать мне знать, что она все поняла. Мне показалось, что я на седьмом небе от счастья. Какой чудесный опыт! Ее мать, медсестра и по­друга матери – все стояли в изумлении. Потом они стали говорить и восклицать все разом. В комнате воцарилось веселье и радость.

Я лечил Шерри ежедневно в течение недели. В то время я преподавал в Голландии, поэтому на каждый сеанс лечения я приводил с собой пять студентов. К концу недели Шерри уже можно было кормить мягкой пищей. Ей не нужна была трубка, при помощи которой ее питали через нос в пищевод и желудок. Она уже держала голову и поворачивала ею налево и направо. Ее шея работала. Она начала контролировать дви­жения левой кисти. В правой руке пропадала спастичность, так же как и в обеих ногах. Она начинала самостоятельно двигать ногами, особенно левой.

...Недавно я получил письмо от матери Шерри. Она писа­ла, что Шерри уже разговаривает слабым голосом. Вы не можете себе представить, что это значило для всех нас!

Наш план лечения Шерри был таким. Мои ученики в Голландии будут лечить ее ежедневно до тех пор, пока улуч­шение не достигнет определенной стабильности. Когда это произойдет, я приеду и дополнительно поработаю с Шерри, чтобы стабильное состояние закрепилось. И мы не остановим свою работу до тех пор, пока Шерри не поправится, либо кто-то один из нас умрет. Очень надеюсь, что моя жена разрешит мне пойти с Шерри на танцы хотя бы один раз, когда Шерри выздоровеет.

Понимаете, что я подразумеваю, когда говорю о том, что пойман на крючок своей работой? В этой области еще многое нужно исследовать. Что-то мы уже сделали, и мы находим это прекрасным. Для нас совершенно очевидна необходимость поддержания концепции «эффекта настроя», и мы проповедуем изречение: «Если у вас нет положительного настроя на лечение данного пациента – пусть его лечит кто-нибудь другой». Мы советуем терапевтам: «Если у вас появи­лись какие-то проблемы в личной жизни, которые нельзя оставить за порогом лечебного кабинета, – возьмите отгул». Настрой врача – будь он хирургом, терапевтом, стоматологом, физиотерапевтом, специалистом по акупунктуре, краниосакральным терапевтом или кем-то еще, имеет громадное значение для успеха в лечебном процессе. Только при положительном настрое врач сможет позитивно решить проблему лечения.

Следующая статья: Терапевтическое воображение и диалог




nazdor.ru
На здоровье!


Пользовательский поиск

Узнайте больше:



Большинство диет для похудения просто крадут ваши деньги


Беременность | Лечение | Энциклопедия | Статьи | Врачи и клиники | Сообщество


О проекте Карта сайта β На здоровье! © 2008—2017 
nazdor.ru, nazdor.com
Контакты Наш устав

Рекомендации и мнения, опубликованные на сайте, являются справочными или популярными и предоставляются широкому кругу читателей для обсуждения. Указанная информация не заменяет квалифицированную медицинскую помощь, основанную на истории болезни и результатах диагностики. Обязательно проконсультируйтесь с врачом.

Размещенные на сайте информационные материалы, включая статьи, могут содержать информацию, предназначенную для пользователей старше 18 лет согласно Федеральному закону №436-ФЗ от 29.12.2010 года "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию".