Крахмал, сахар и целлюлоза, – словом, типичные растительные субстанции, – это углеводы. Каждая из этих трех субстанций, распадаясь под действием жара, дает уголь и воду. Далее мы знаем, что вода при сильном нагревании или под действием электрического тока распадается на водород и кислород. Так что в качестве элементов углеводов мы можем рассматривать три вещества: углерод, водород и кислород. По существу, употребленное нами выражение неверно, ибо из этих элементов мы не можем снова получить углевод и построить растение, как этого следовало бы ожидать, употребляя слово «элемент». Напротив мы всегда должны иметь в виду, что здесь идет речь о продуктах распада – в некотором смысле о трупе – и что такое их определение было бы более к месту, чем слово «элемент».
Несмотря на это, в этих веществах и в их химически-физических отношениях мы снова можем найти следы прежней жизни. В последующем они должны быть описаны, чтобы стало наглядным их вчленение в связи высшего порядка.
Углерод
Уголь, остающийся при обугливании всякой органической субстанции, в своей структуре имеет черты остова (каркаса). Кусок древесного угля отчетливо сохраняет на распиле нитяное строение и общую организацию прежней древесины. В самом деле, углерод – основа строения всей органической природы. Всякая органическая субстанция оставляет после себя углеродный скелет.
В химии характер углерода проявляется очень наглядно. Каждый еще из школьного курса знает, что вся органическая химия построена на углероде. Этот факт объясняется структурной химией таким образом, что углерод способен соединяться с самим собой. Каждый атом снабжен силовыми связями. Кислород имеет, например, две так называемые валентности, то есть две силовые связи, которые дают ему возможность соединяться, например, с водородом, а не с самим собой. Таким образом, получается структурная формула воды:
Н–0–Н(Н20).
Углерод снабжен четырьмя силовыми связями, то есть один атом углерода способен соединяться с четырьмя атомами водорода, образуя молекулу углеводорода (метана). Но атом углерода имеет исключительнейшую способность соединяться не только с водородом и другими элементами, но и самим собой, то есть атом углерода соединяется с таким же атомом углерода.
Таким же образом возможно бесчисленное количество вариаций и комбинаций молекулярных структур. Здесь можно привести только четыре примера известных веществ, чтобы увидеть, как эта своеобразная способность углерода создает возможность для образования цепочек, колец и для всевозможных разветвлений молекулярной структуры.
Углерод действительно проявляет себя как скелет всех этих образований. Обозначение «углеродный скелет» употребительно также в структурной химии. Интересно сравнить число образованных таким образом углеродных соединений с числом соединений остальных 72 или более элементов. Углерод, который кроме соединений с самим собой соединяется еще почти только с водородом, кислородом и азотом, дает несколько миллионов различных веществ, тогда как общая неорганическая химия остальных элементов, – то есть весь минеральный мир, – несколько десятков тысяч. Этот удивительный факт отсылает нас к необычной организующей и структурирующей силе углерода, ибо можно как угодно думать об атомах и структурной химии: как реальность за ними стоит образующая сила углерода.
Не кто иной, как сам Кекуле, творец современной структурной химии, с достойной благодарности ясностью довел до сознания химиков границы между гипотезами и фактами в отношении к формулам. Он показал, что относительные числа соотношения весов в соединениях (Авогадро) имеют сами по себе ценность факта, и что буквы химических формул можно рассматривать как простейшее выражение этого факта. «Но если буквам, входящим в формулу, придать другое значение, если рассматривать их как выражение атомов и атомных весов элементов, как это по большей части сейчас и происходит, тогда встает вопрос: как велики или как тяжелы атомы? Поскольку атомы не могут быть ни взвешены, ни измерены, то очевидно, что только спекуляции могут привести к принятию определенных атомных весов».
Мы будем находиться в полном согласии с Кекуле, если химическую формулу мы будем рассматривать как образ ритмических процессов и сил и, в особенности, в химии углерода будем видеть в образе структурной формулы отражение формирующих сил углерода.
Помимо этого, углерод имеет особо примечательное свойство в отношении к железу. Это металл, который посредством своих центростремительных сил особенно связан с Землей. Это будет еще уточнено в последующих главах. Поскольку углерод является земной формирующей основой всякой живой субстанции, не удивительно, что есть родство между углеродом и железом.
Вообще известно, что расплавленное железо способно растворить в себе большое количество углерода, как чай – сахар. Но уже небольшое количество углерода преобразует железо и из мягкого, ковкого железа делает хрупкий и колкий чугун или эластичную сталь. От величины добавки углерода и вида охлаждения зависит, какой сорт железа мы при этом получим. Замечательно, что и здесь углерод выполняет функции отвердения и фиксирования формы.
С другой стороны, при определенных условиях железо превращает углерод в алмаз. Если углерод растворить в раскаленном добела железе, а потом резко остудить, то растворенный углерод выделится в виде маленьких алмазов. Алмаз — это чистый углерод, твердейшая, но также прозрачнейшая субстанция на Земле.
Углерод, производитель форм, находится также в воздухе в виде углекислого газа. Это тяжелейшая часть нашей атмосферы. Поэтому он находится, по большей части, в глубоких расселинах, и часто он покрывает – как в Собачьем озере – поверхность земли подобно озеру.
Растение усваивает этот углерод и использует его для построения своей формы. Повсюду мы видим, как углерод благодаря своей активности все процессы фиксирует в формы. Поэтому углерод в истинном смысле слова может быть назван земным веществом.
Водород
Водород, напротив, известен как легчайшее вещество на Земле, стремящееся в высшие регионы атмосферы. Содержание водорода в низших слоях воздуха минимально; оно составляет в общем 0,02%. Исследования стратосферы показали, что содержание водорода с высотой возрастает. На высоте 150км содержание водорода достигает 99,5%. Эта подъемная сила водорода была технически использована при конструировании аэростатов и цеппелинов.
В химических свойствах водорода также наблюдается эта «подъемная сила». Даже самые тяжелые вещества, как, например, свинец, соединяясь с водородом, становятся газами.
Дальнейшими примерами этого являются:
-
Болотный газ (метан), углеводород;
-
Блуждающие огоньки, фосфористый водород;
-
Запах тухлых яиц, сероводород.
Водород имеет также замечательные отношения к теплу. При горении он выделяет максимальное количество тепла; дутье из гремучего газа (смесь водорода и кислорода) расплавляет железо и сталь, а также в опытах автогенной плавки водород является носителем тепла. Все процессы, связанные с водородом, сопровождаются выделением тепла.
Когда мы цинк растворяем в соляной кислоте и при этом вверх поднимаются пузырьки водорода, то обычно в химии мы обозначаем это следующей формулой:
Zn + 2НСL —> Zn Cl2 + Н2
Но если в реакции участвует вместо соляной серная кислота, происходит то же самое. Цинк исчезает и кверху поднимаются пузырьки водорода. Это описывается следующей формулой:
Zn + Н2 S04 —> ZnSO4 + Н2
Подобным же образом вместо соляной кислоты может участвовать в реакции любая другая кислота; всегда при этом выделяется водород. Водород является общим элементом всех кислот, а именно, активный водород, названный в химии ионом водорода, обуславливающий характер кислоты как таковой. Вышеприведенные формулы побуждают предположить, что существует некоторое сродство между цинком и хлором, соответственно между цинком и остатком от серной кислоты, являющееся первичным, и что выделение при этом водорода является вторичным. Этому взгляду противоречит ионная теория.
После того, что мы уже узнали о качествах водорода, можно сказать: водород – это носитель подъемной силы и растворяющего тепла, сопровождающего весь процесс растворения металла.
Тогда возникает вопрос: является ли это качество «подъемной силы» и «растворяющей теплоты» чисто физическим феноменом антигравитации, или это скорее последний видимый след мирового огня, который как растворяющая, дематериализующая сила пронизывает Универсум?
Уже нами были описаны свойства теплоты, которые разрыхляют растение от середины, растворяют крахмал в сахар, преобразуют сахар далее в еще более тонкие вещества, когда летом наступает жаркое время года, и, наконец, можно видеть, как растение излучается в Универсум посредством запаха, цветка и цвета пыльцы.
Материализующая, тяготеющая к проявлению сила весны, которая находит свою высшую точку развития в ростках и побегах, в сотворении всей лиственной кроны растения, со сменой времени года переходит в растворяющий жар лета, выражением которого является эфирное явление цветка. Цветок – это та часть растения, в которой вещественность растворяется и эманирует. Запах и пыльца поднимаются к Солнцу и распыляются в бесконечности. В смысле Гете существо растения – это реальность. И когда растение вещественно преходит, существо растения, идея растения достигает мировой периферии. Маленькое, оставшееся, почти минеральное семя – это залог, гарантия того, что при определенных условиях идея растения снова выступит как явление. И мы, в свою очередь, обязаны исследованиям стратосферы, обнаружившим, что на многокилометровой высоте еще встречаются облака цветочной пыльцы, которые движутся вверх, к Солнцу.
Если дело обстоит таким образом, не играет ли определенную роль при этом водород? В самом деле, можно обнаружить, что в процессе цветения все более на первое место выдвигаются водородные процессы, что легкие, летучие вещества устремляются вверх колышущейся массой водорода. Об этом в дальнейшем еще будет идти речь.
Мы говорим о «водороде». В этой связи при произнесении слова «водород» можно ощутить, насколько это название действует неистинно. Откуда же взялось это название «водород»? В 1783 году Лавуазье впервые получил из воды газ, которому он дал имя – поскольку он был получен из воды – «водород». Кавендиш и Ватт установили, что при сгорании водорода получается вода – очевидное оправдание для этого названия. Но более основательное изучение этого элемента показывает, что в действительности он имеет мало отношения к воде. Даже чисто в количественном отношении водород играет незначительную роль в составе воды. Количество водорода составляет в воде примерно 11%. Однако и в таких малых количествах этот элемент передает воде нечто от характерной для него «подъемной силы» и «растворяющей теплоты». Так вода становится растворителем солей, сахара и других субстанций.
Если бы водород окрестить по его внутренним свойствам, то он должен бы называться «огненным веществом».
Также духовный огонь, одухотворение, если человек реагирует на него физиологически, должен основываться на водородных процессах. Когда мы одухотворяемся, в нас действует некий огонь, который, поднимаясь от сердца, согревает все наше существо, и мы чувствуем, как будто наша кровь стала легче. Дух языка выражает это так: мы воспламеняемся и т.п. Одухотворение возносит нас над затруднениями, над всеми повседневными заботами и даже над вещественными препятствиями. Сердце – центр этого процесса.
Но этот процесс преодолевает также физиологические затруднения организма. Как проявляется это при медицинском применении богатых водородом масел и семян, в которых сильно выявлен этот огненный процесс! Несмотря на все различия в их использовании, они имеют одно общее, что каждое из них на своем месте воспламеняет функции и облегчает установление господства души над телом.
Кислород
На вопрос, где мы находим кислород, мы тотчас даем ответ: в воздухе. У нас в крови заложено стремление к кислороду, и мы думаем, что мы усваиваем его только из воздуха посредством дыхания. Но содержание кислорода в воздухе всего 20%, и позже мы покажем, что другое вещество, составляющее 80% всего состава воздуха, не менее важно для дыхания. Стремление к кислороду имеет в своей основе стремление к жизни, поскольку без кислорода невозможна никакая жизнь. Но только ли в воздухе находим мы этот носитель жизни, где он содержится в столь малых количествах? Если мы всмотримся в водные массы Земли, моря, большие и малые реки, то мы найдем в них колоссальный резервуар кислорода, поскольку вода содержит 89% кислорода. Здесь мы находим источник жизни для всего растительного покрова Земли. Плодотворный дождь, оживляющие ландшафт потоки воды в ручьях обязаны своими жизненосными свойствами содержанию в воде кислорода. Без воды на Земле не было бы жизни. Растение, состоящее по большей части из воды, само является, в некотором смысле, организованной водой, то есть организованной жизнью. Также животное и человек, поскольку они суть живые существа, участвуют в мировой жизни, носителем которой является вода, соответственно кислород.
Но какого рода эта жизнь? Поскольку здесь говорится о жизни, имеется в виду живое строение, как оно проявляется в природе в ростках и побегах. Кислород является носителем этой земной жизни. Когда новорожденный с первым вдохом самостоятельно усваивает кислород, он становится гражданином Земли. Так кислород «оживляет» все области земного. Он – выражение материализационной силы в живом, когда весной появляются ростки и побеги, сок в деревьях устремляется вверх и проявляется многообразие листвы и травы.
В этом смысле кислород выступает как антипод «огненного вещества», мы познаем «огненное вещество» как носитель «существа», поскольку на его волнах происходит истечение и распыление растения в мировые дали. Полярно противоположное происходит под действием кислорода. Таким образом, желая говорить – опять же в смысле Гете – на языке существа и явления, кислород является носителем тех сил, которые существо приводят к проявлению. Весной, когда все в природе прорастает и пускает побеги, идея растительного мира начинает воплощаться, и летом, когда растение цветет и плодоносит, она достигает высшей точки видимого бытия. Существо исчерпывает себя в явлении. Когда же растение отцветает, преходит, высыхает, и, наконец, от него остается только семя, существо растения покидает видимое бытие для того, чтобы следующей весной посредством этого семени снова вступить в явление.
Этот удивительный ритм между существом и явлением, между цветением и прорастанием семени, между расширением и сжатием есть прафеномен гетевского учения о метаморфозе. Хотя сам он этого не высказывал, но нетрудно познать, что гетевская метаморфоза листа, разыгрывающаяся в постоянном ритме от сжатия к развертыванию, является малым ритмом, который заключен в грандиозный ритм между обоими полярностями существа и явления.
Этот ритм, инструментом которого являются действующие силы огненного вещества и кислорода, также отражается в этом феномене, который связан с взаимным переходом друг в друга красящего вещества и лейкотела. Какое-либо красящее вещество, помещенное в пробирку, мы можем нейтрализовать посредством огненного вещества (солянокислый раствор хлористого олова). Раствор красящего вещества становится бесцветным. Что произошло?
Существует две возможности: либо разрушилось красящее вещество – как это, например, происходит при обесцвечивании хлором, – либо цвет перешел на невидимую ступень существования. Если это справедливо, и обесцвечивание обусловлено огненным веществом, тогда возможно посредством кислорода или реагентов, отдающих кислород, как, например, перекись водорода, снова восстановить цвет. Это действительно достигается посредством капли перекиси водорода. Цветовая химия говорит в этом случае о бесцветном лейкотеле, которое образуется из красящего вещества посредством восстановителя. Посредством окисления из лейкотела восстанавливается снова красящее вещество. Этот процесс находит техническое применение при кубовом крашении. Если, например, мы хотим выкрасить в цвет индиго, это невозможно сделать непосредственно, из-за нерастворимости индиго. Поэтому сначала делают кубовое индиго, то есть восстановители переводят индиго в растворимую и бесцветную форму. Затем льняную материю пропитывают этим бесцветным раствором индиго и вывешивают на проветриваемом месте. Тогда благодаря кислороду воздуха вначале бесцветный лен постепенно становится голубым.
Соответственно своему характеру носителя жизни, сам кислород вносит в минеральную природу движение, то есть химическую активность. Он соединяется почти со всеми веществами и тогда только они становятся пригодными для химических реакций. Кремний, кальций и другие элементы, например, становятся химически активными только образовав соединения с кислородом, который способен переводить их в силикаты, известь и другие вещества.
Откуда кислород получил свое название? Почему он называется кислородом? Было обнаружено, что определенные вещества на высшей ступени окисления приобретают кислый характер. Так, например, окись марганца является металлическим основанием и поэтому в соединении с серной кислотой образует сульфат марганца:
MnO + Н2SO4 = MnSO4 + Н20.
Напротив, марганцевый ангидрид является кислотой (правильней сказать, кислотообразующим веществом) и поэтому, соединяясь со щелочами (калийный щелок), образует марганцовокислый калий:
Мn207 + 2 КОН = К2Мn208 + Н20.
Помимо того, что это явление практически ограничено металлами, принадлежащими группе железа, некоторые из сильных кислот, как, например, соляная кислота, не содержат кислорода. Поэтому неясно, почему кислород из-за этого своего несущественного свойства образовывать кислоты должен иметь такое характерное имя? Каково же должно быть истинное его имя? С учетом того факта, что он составляет большую часть (90%) веществ, содержащихся в воде, и является ее действующим элементом, именно для кислорода подошло бы название «водорода». Но поскольку это могло бы привести к путанице, пусть он будет называться «жизненным веществом». Жизнь и вода неразрывно связаны друг с другом на Земле.
В углеводах ритм взаимодействия между огненным веществом и жизненным веществом, между существом и явлением, между расширением и сжатием, в каждой стадии более или менее фиксируется посредством земного вещества (углерода). Когда земное вещество достигает максимума своего действия, то ритм прекращается и углевод застывает, как это мы видим в целлюлозе, в одеревеневших частях растения. Если, с другой стороны, огненное вещество достигает максимума своего действия, тогда углевод становится более или менее бесформенным, как мы это наблюдаем в сахаре и последующих свободных формах; он излучает, источает аромат, расширяется.
Когда мы рассматриваем углевод как взаимодействие углерода, огненного вещества и жизненного вещества, то следует еще раз подчеркнуть, что речь идет не об атомистической комбинации этих трех веществ, но скорее о взаимном проникновении мировых свойств, которое является последней причиной образования единства: крахмала и его метаморфозы. Лишь когда это единство разрушено, из живого организма как «трупы» выпадают эти три вещества. Следовательно, когда мы говорим в этой связи об углероде, жизненном веществе и огненном веществе, мы имеем в виду духовные праформы этих веществ: мировые образующие силы, мировую жизнь и мировой огонь. Возможно предположить, что вещества Земли представляют лишь материальную форму бытия их существа и что в них вступила в явление также идея, наподобие того, как идея прарастения выступила в метаморфозе наших земных растительных форм.
Жизнь раскачивается между обликом и огнем, между застыванием и растворением. Когда жизнь склоняется к растворению и связывает себя полностью с ним, мы получаем воду, «растворяющую жизнь» (Н20); когда жизнь склоняется к отвердению и полностью связывается с земным веществом, тогда мы имеем углекислый газ (С02) как «застывшую жизнь». Таким образом, наши химические формулы получают новую реальность.
В этом смысле углеводы мы можем назвать «сформированная, опаленная мировая жизнь».
Можно предположить, что три мировых качества, взаимодействующие в углеводах, с различной интенсивностью проявляются в трех своих метаморфозах: крахмале, сахаре и целлюлозе. Эта мысль не нова, ибо она установлена посредством феномена аллотропных модификаций различных неорганических веществ. Например, белый фосфор активен, самовозгорается на воздухе, ядовит, светится, в то время как красный фосфор неактивен, неядовит, так сказать, мертв. То, что на этом примере в видимой форме воспринимается в неорганическом веществе, в еще большей степени справедливо для флуктуирующей ткани еще не материальных сущностей. Поэтому крахмал мы можем определить как углевод, в котором на передний план выступает жизнь, тогда как в сахаре перевешивает активность огненного вещества; и, наконец, в целлюлозе перевес остается на стороне сил, формирующих мир.
Когда сегодняшняя химия описывает целлюлозу как приумножение молекул крахмала, полученное посредством полимеризации, то это также является выражением первично присутствующей реальности уплотняющих мироформирующих сил.
