Психологическая диагностика детей является еще более проблематичной и потенциально вредной, чем диагностика взрослых. Вот некоторые из причин.
В медицинском сообществе нет единого мнения о том, какое поведение представляет собой определенное «нарушение». Один психиатр может поставить ребенку диагноз СДВГ, другой может сказать, что ребенок имеет оппозиционно-вызывающее расстройство, а третий врач может диагностировать у этого ребенка биполярное расстройство. В 2008 году в статье New York Times Magazine говорилось о маленьком мальчике, который был диагностирован в течение некоторого времени, сначала ему было поставлено оппозиционно-вызывающее расстройство, затем СДВГ и, наконец, биполярное расстройство. К тому времени ему было девять лет, и этот несчастный ребенок принимал антипсихотический препарат Риспердал, два стимулирующих препарата для лечения СДВГ, а затем Depakote, Lamictal, Abilify и литий. Ни один из этих мощных и потенциально токсичных психотропных препаратов не помог ребенку, и, в конце концов, родители отправили его на стационарное лечение по рекомендации психиатра. К сожалению, эта история повторяется каждый день в жизни более 7 миллионов детей в Соединенных Штатах, которым прописывают лекарственные препараты гораздо чаще, чем их ровесникам в других развитых странах.
Задержки в развитии часто принимают за болезнь и диагностируют как психические расстройства. Не все дети растут и развиваются с одинаковой скоростью. Некоторые дети учатся читать в пять, некоторые в шесть, а некоторые даже позже. Но неистовые современные родители ищут диагнозы и лекарства для ребенка, который может быть просто поздно развивающимся. Вместо того, чтобы как можно скорее назначить психиатрическую диагностику, родители могут обнаружить, что занятия у логопеда, классы социальных навыков, поведенческая терапия, семейная терапия и / или репетиторство могут более безопасно помочь ребенку преодолеть задачи всех этапов развития.
Психиатрические диагнозы, содержащиеся в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (ДСР), не классифицируются как подлинные причины медицинских заболеваний. Нарушения, указанные в этом руководстве, основаны на субъективном мнении, а не на объективных исследованиях. Они утверждаются комитетами врачей. Многие из них имеют финансовые связи с фармацевтической индустрией, которая получает большой доход от этих нарушений, а нарушения могут пропадать со временем. Оппозиционно-вызывающее расстройство, например, было включено в ДСР-3, но не появилось в ДСР-4, которое содержит только СДВГ. Гомосексуализм считался в течение многих десятилетий «психическим расстройством» и был включен в ДСР до 1980-х годов. Однако он уже не классифицирован в качестве такового в ДСР-4.
Психиатрические диагнозы были расширены, чтобы включить нормальное поведение детей, потому что взрослые стандарты поведения навязываются детям. Существует огромная разница между тем, что является нормальным поведением у детей и тем, что считается нормальным поведением у взрослых. Истерики и быстрые перемены настроения, например, ненормальны для взрослых, но они обычны для ребенка. Гекльберри Финн, чьи мальчишеские выходки включали в себя прогулы в школе, ложь, нарушение закона и общение с незнакомыми людьми, был любим многими поколениями мальчиков. Он считался непослушным любителем приключений, озорным и довольно развязным. Сегодня, если судить по стандартам ДСР-4, Гекльберри Финну был бы поставлен диагноз «психоз».
Психиатрические диагнозы, такие как СДВГ, приносят скрытые выгоды семье ребенка, учителям и школе. В некоторых штатах, детям с диагнозом СДВГ предоставляется значительная финансовая помощь для обучения в колледже на основе «инвалидности» ребенка. Ребенок с серьезным диагнозом, таким как биполярное расстройство, может иметь право на пособие по инвалидности, которое получают его родители. Поскольку психотропные препараты успокаивают детей, ими становится легче управлять в переполненных классах, что делает психиатрический диагноз и лечение детей полезным для перенапряженных учителей. Школы тоже имеют прибыль от психиатрического диагноза, так как они получают больше денег для детей с психическими «нарушениями».
Вероятно, хуже всего то, что ребенок, которому был поставлен психиатрический диагноз, вырастает, полагая, что с ним что-то не так, что он каким-то образом «ненормальный». Часы, проведенные в кабинете психиатра, уменьшают у ребенка чувство собственного достоинства. Ребенок верит в то, что он должен принимать лекарства, чтобы вести себя и чувствовать себя как нормальный ребенок. Из-за того способа, которым используются ярлыки-диагнозы – например, «Мой сын с СДВГ» или «Моя дочь имеет ОКР» - ребенок может поверить, что эта проблема является его постоянным атрибутом, а не всего лишь вопросом ситуационного стресса.
Создание психиатрических ярлыков и чрезмерное медикаментозное лечение трагическим образом стало основным способом работы с трудными, проказливыми и чрезмерно творческими детьми в нашей культуре любителей пилюль. С другой стороны, положительным является то, что все большее число родителей, озабоченных новыми исследованиями побочных эффектов психотропных препаратов, ищут альтернативы психиатрической диагностике для своих детей. Родители начинают понимать, что ребенок, имеющий отличия в стиле обучения и / или поведения – это не то же самое, что ребенок с заболеванием. Многие психиатры также становятся все более встревожены. Фрэнсис Аллен, доктор медицинских наук, главный редактор текущего ДСР-4, выразил свою обеспокоенность тем, что следующее издание ДСР-4 может распространить свои сети слишком широко, чтобы охватить поведение и ощущения нормальных детей.
