Идея центральной регуляции нервных процессов принадлежит И.М. Сеченову, который в знаменитых «Рефлексах головного мозга» (1863) впервые высказал мысль о существовании в мозгу «задерживающих» и «усиливающих» механизмов. Современное развитие этой проблемы началось с широко известных публикаций Моруцци, Мэгуна и Джаспера (Jasper, 1949; Moruzzi, Magoun, 1949) о функциях ретикулярной формации (РФ) ствола мозга и таламуса. Этим была открыта новая глава нейрофизиологии.
Продолжение ниже ⇓
В обобщающей монографии Мэгуна (Magoun, 1963) суммируются факты, показывающие, что стволовая РФ существенно влияет на сенсорные и двигательные системы, на висцеральные функции, на различные другие отправления мозга, включая высшую нервную деятельность. Многие патологические изменения в работе органов пищеварения, кровоснабжения, дыхания и других систем связаны с нарушениями функций РФ.
Можно проследить определенную эволюцию представлений о неспецифических системах мозга. В начальный период главная роль в регуляции функций мозга отводилась РФ ствола и таламуса, причем Джаспер отдавал приоритет последнему, тогда как Мэгун и Моруцци считали неспецифическую часть таламуса продолжением стволовой, которая признавалась автономной и ведущей. Влияние коры больших полушарий, хотя и учитывалось, но считалось второстепенным. Длительные споры вызвал вопрос о том, насколько функции РФ неспецифичны. В частности, П.К. Анохин (1968) считал, что влияние РФ на кору имеет и специфические особенности, объясняемые неодинаковыми нейрохимическими свойствами разных отделов нервной системы, в том числе самой коры. Многие авторы с самого начала связывали ретикулярные влияния с активностью различных нейрохимических систем. Уже Мэгун (Magoun, 1963) указывал на значение концентрации в крови медиаторов и гормонов. Бонвалле и соавторы (Bonvallet et аl., 1954), а также Ротбаллер (Rothballer, 1956) еще раньше подчеркивали зависимость между действием адреналина и интенсивностью активации. Были обнаружены адренергические и холинергические образования в РФ, участвующие в процессах активации – дезактивации мозга. В последующие годы исследования в этом направлении далеко продвинулись, их результаты излагаются в соответствующих главах книги.
Имеющиеся в настоящее время факты свидетельствуют о том, что механизм неспецифической системы – это сложный конгломерат нервных и нервно-химических аппаратов, тесно взаимодействующих и обладающих специфическими особенностями. Поэтому влияние этого механизма оказывается не только общим неспецифическим, регулирующим уровни функционального состояния мозга, но и тонко специализированным в отношении действия на конкретные его отделы и функции.
Наконец, следует сказать о соотношении функций неспецифических стволовых и таламических отделов мозга, с одной стороны, и коры больших полушарий – с другой. Экспериментально установлено, что в коре имеется ряд пунктов, раздражение которых вызывает такой же эффект активации, как и стимуляция РФ ствола, но при более высоком пороге (Bremer, Terzuolo, 1952; Jasper et al., 1952; French et al., 1955; Segundo et al., 1955; Kaada, Johannessen, I960, и др.). Правда, все перечисленные исследователи, за исключением Сегундо и соавторов, проводили острые опыты. Считалось, что кортикофугальная активация опосредуется и контролируется стволовой РФ.
Принципиально иная концепция сформировалась в нашей лаборатории в результате многолетних исследований аналитической деятельности мозга и сопоставления ее с функцией активации (Кратин, 1977; Кратин и др., 1982). В исследованиях на человеке и в хронических опытах на животных установлено, что степень активации мозга находится в прямой зависимости от его аналитической деятельности. В различных зонах коры выявлены многочисленные активирующие пункты, обладающие таким же низким порогом для вызова реакции активации, как и неспецифические структуры РФ среднего мозга и таламуса. Более того, обнаружилось, что постулированный Моруцци и Мэгуном механизм активации коры через возбуждение стволовой РФ посредством сенсорных коллатералей, отходящих от классических сенсорных путей, на самом деле является высокопороговым. Напротив, исследованный нами механизм кортикального запуска процесса активации обладает низким порогом возбуждения.
Все это приводит к заключению, что главную роль как в аналитической деятельности мозга, так и в его неспецифических функциях играет кора больших полушарий, которая активирует и сама себя, и другие структуры и системы в той мере и на такое время, как это требуется для решения конкретной аналитической задачи. В конечном счете этим определяется и линия поведения
организма, правильная его
реакция на действующие факторы внешней среды. Взаимосвязанная система анализа и активации, где главенствующая роль принадлежит коре больших полушарий, нами обозначена как интегративно анализирующая система.
© Авторы и рецензенты:
редакционный коллектив оздоровительного портала "На здоровье!". Все права защищены.