Многие экспериментаторы пользуются для объяснения особой роли автономной нервной системы данными из области эволюционной физиологии. Нельзя, конечно, отрицать огромного значения эволюционного принципа для понимания физиологических процессов, но при условии, что выводы филогенетического характера должны базироваться на современных данных, какими располагает сравнительная морфология. В физиологических исследованиях принято противопоставлять позвоночных животных беспозвоночным; при этом неправильно учитывается сравнение одного, строго определенного типа позвоночных с весьма большой и неопределенной группой беспозвоночных. Такое сопоставление приводит к неправильным выводам о низших и высших формах нервной системы, о более древнем или более позднем установлении различных функциональных проявлений в филогенетическом ряду. При этом не учитывается специфика данного морфологического образования и его особая роль в сложном организме млекопитающих.
До тех пор, пока мозговая деятельность оценивалась на основании субъективных аналогий, путь к таким исследованиям был закрыт, потому что экспериментальное воссоздание процессов, понимаемых как чисто субъективные, невозможно. Не оттого ли так долго, на протяжении всего периода изучения физиологических функций, функциональные связи коры мозга с внутренними органами были изучены далеко не достаточно? А между тем с глубокой древности известна зависимость тела от «духа». Влияние коры мозга на деятельность внутренних органов постоянно отмечается в клинике и служит часто указанием на тяжесть процесса и независимость течения болезни от субъективного состояния больного. Наиболее опытные и наблюдательные врачи неизменно держатся убеждения, что высшие отделы центральной нервной системы оказывают глубокое влияние на вегетативные процессы, особенно при патологическом их течении. Можно было бы привести массу примеров зависимости патологических нарушений от тяжелых и сильных переживаний, сопровождаемых эмоциональными состояниями горя, страха, боли и т.п. Много раз в клинике отмечались случаи диабета, связанные с сильными потрясениями центральной нервной системы, случаи внезапной смерти от паралича сердца при тяжелом горе, страхе и т.п. Описаны случаи мнимой беременности, т.е. таких изменений в органах, которые симулируют действительную беременность. Старые наблюдательные врачи отмечали зависимость в появлении новообразований от «душевного» состояния больного, т.е. объективно – от состояния центральной нервной системы.
Клинические наблюдения устанавливают существование «психогенных» поносов, запоров, атонии, спазматических явлений, полиурии и различных «психогенных» кожных, гинекологических и других заболеваний. В медицинской литературе описаны многочисленные примеры благоприятного психотерапевтического лечения. Некоторые врачи различали психогенные «неврозы органов» и систем органов и психогенные наслоения, подчеркивая этим в одном случае функциональные расстройства, коренящиеся в самом эффекторном аппарате, а в другом — расстройства главным образом центрального регуляторного аппарата. В нашу задачу не входит описание случаев различных психогенных нарушений в деятельности органов и целого организма, тем более что само такое противопоставление не может считаться правильным. Здесь можно привести только описание одного случая из практики, рассказанного покойным профессором Л.А. Андреевым, который сообщил буквально следующее:
«В бытность мою ассистентом хирургической клиники мне пришлось быть вызванным на консультацию в терапевтическую клинику в порядке экстренной помощи больной с неукротимой рвотой. Больная находилась в тяжелом состоянии вследствие постоянной рвоты, продолжавшейся 7 дней и в значительной степени истощившей больную. На основании клинического обследования и специальных рентгеноскопических данных был поставлен диагноз стенозирующей злокачественной опухоли пилорической части желудка. От хирурга требовалась немедленная помощь — наложить гастроэнтеростомоз. С этой целью больная была переведена в хирургическую клинику, и ей была проделана пробная лапаротомия. При вскрытии брюшной полости и тщательном обследовании желудка никакой опухоли обнаружено не было. Желудок был спастически сокращен; спазм был резко выражен в области выхода из желудка. Ввиду резкого спазма и явлений непроходимости была произведена задняя гастроэнтеростомия.
На другой день после операции явления рвоты были очень слабо выражены, а через день они совсем прекратились. Ввиду отсутствия каких-либо объективных причин для указанных выше клинических симптомов было предположено, что имеется случай тяжелой истерии. Было произведено специальное изучение анамнестических данных больной, причем установлено следующее.
Больная 32 лет — кондуктор трамвайного парка, происходит из крестьянской семьи. В возрасте 19 - 20 лет вышла замуж. В первый год замужества забеременела. К своей беременности относилась весьма странно — чрезвычайно стыдилась ее. Ей казалось, что все люди смотрят на ее увеличивающийся живот; вследствие этого больная решила произвести перерыв беременности. С этой целью она била себя по животу, каталась на животе и пр. Через некоторое время произошел выкидыш. После этого больная успокоилась и вернулась к своей обычной жизни. Вскоре она разошлась с мужем и уехала в город. В городе она поступила на работу и в течение нескольких лет вела исключительно замкнутый образ жизни. За несколько месяцев до начала заболевания образ жизни больной резко изменился. Она стала следить за своей внешностью — лучше одеваться, ходить в парикмахерскую и пр., сделалась более общительной, посещала театр и т.д. В этот период больная встретила молодого человека, которым сильно была увлечена.
В день заболевания больная находилась в гостях, где присутствовал также среди прочих гостей и указанный выше молодой человек. Во время ужина у больной появилась тошнота, и изо рта вышла аскарида. Больная так сильно была поражена этим, что немедленно покинула гостей. С этого момента у больной появилась неукротимая рвота.
В послеоперационный период при разговоре с больной удалось отметить у нее некоторые странности. Больная отказывалась открывать рот, утверждая, что ей стыдно, так как внутри она гниет, и у нее находятся в животе «черви». Больная отказывалась от еды и даже питья, мотивируя свой отказ тем, что необходимо заморить червей. После операции, как только больная оправилась от наркоза, мною была сделана попытка убедить больную, что во время операции все черви из желудка удалены и что она теперь совершенно здорова. Такого рода внушение как будто произвело некоторый эффект, так как она начала принимать пищу и пить. В течение 6 дней после операции больная настолько оправилась, что стала даже ходить. Рвота совершенно прекратилась. Однажды во время обхода со студентами один из студентов рассказал больной, что у нее во время операции ничего не было найдено, и что причина ее болезни осталась неизвестной. В этот же день вечером началась рвота, которая продолжалась в течение 3х недель и, в конце концов, привела к смерти больной. На 16-й день после операции состояние больной было столь тяжелым и рвота столь не поддающейся никаким терапевтическим воздействиям, что был созван консилиум. Консилиум решил произвести вторую операцию, предполагая, что у больной образовалась непроходимость после операции гастроэнтеростомии. При второй операции также ничего не было найдено в желудке; первое гастроэнтеростомическое отверстие функционировало нормально. Даже пилорус не находился в спастическом состоянии. Брюшная полость была зашита, и вся операция носила характер пробной лапаротомии. Через 5 дней после второй операции больная погибла при явлениях сильнейшего истощения и непрерывной рвоты.
На вскрытии ничего патологического во внутренних органах обнаружено не было. Не было также каких-либо воспалительных изменений в брюшной полости.
Заключение. Случай тяжелой истерии с явлениями неукротимой рвоты. «Уход в болезнь», где болезнь (рвота) явилась оборонительной реакцией, направленной к удалению из внутренних органов «червей».
На здоровье! ©
