Рокфеллер и Анонимные Алкоголики

А теперь мы подходим к рассказу о деятельности АА во всем мире. Поскольку большинство из нас не связаны с этой деятельностью, немногие знают о том, как создавалась структура всемирного сообщества, и каковы успехи в этой области. Для тех, кто знаком с его подлинной историей, это представляется одним из наиболее важных и волнующих достижений за все время нашего существования.

В тот осенний день 1937 года, когда д-р Боб и я поняли, что около сорока из нас излечились от алкоголизма, мы тут же спросили себя:

Д-р Боб выздоровел двумя с половиной годами ранее, а я к тому времени не пил уже три года. Все это время ушло на усовершенствование программы выздоровления и на то, чтобы привести к трезвости небольшое число больных. Но количество алкоголиков во всем мире, которые хотели избавиться от своего недуга, исчислялось миллионами. Как дать им тот огромный шанс, который был у нас? Мы продвигались вперед с такой черепашьей скоростью, что до большинства из них мы никогда не успели бы добраться, это было очевидно.

Поэтому мы больше не могли оставаться секретным обществом, о котором мало кто слышал. Устное общение с несколькими алкоголиками, которое мы могли поддерживать с помощью наших тогдашних методов, было не только медленным, но и опасным способом распространения информации, т.к. идеи о возможности выздоровления, на которые мы возлагали такие большие надежды, могли быть вскоре искажены до неузнаваемости. Было очевидно, что наше подающее надежды общество должно было предстать перед публикой, выйти в свет.

Можно было предположить, что на лечение в Акрон или Нью-Йорк приедет лишь очень небольшое число алкоголиков со всего мира. Однако нам надо было найти способ добраться до них, где бы они ни находились. Возможно, для этой цели надо было выделить деньги для отправки некоторых наших членов в качестве миссионеров. В то время было уже ясно, что большинство больниц не хотят связываться с алкоголиками. Они были заполнены пациентами, которые представлялись более достойными объектами для лечения. Возможно, нам надо было начать действовать в нескольких больницах и использовать получаемые доходы на оплату деятельности миссионеров. Кроме того, необходимо было изложить наши методы на бумаге. Книга с изложением нашего опыта могла бы донести наши идеи в отдаленные уголки, куда мы никогда не смогли бы добраться лично. Более того, такая книга могла бы предотвратить искажение идей и информации, которое неизбежно началось бы сразу после приобретения известности. Она не только служила бы руководством для алкоголиков на пути к выздоровлению, но и послужила бы основанием для того, чтобы рассказать нашу историю всему миру, т.е способствовала бы развитою наших связей с общественностью. Таковы были наши мысли и соображения.

Идея написания книги очень нравилась д-ру Бобу. Но когда речь зашла о платных миссионерах и получении прибыли за счет больниц, у него были явные сомнения. Я был приверженцем этих идей и не разделял многих его страхов. Я чувствовал, что нам понадобятся деньги, и возможно, много денег. Никто из нас не мог полностью посвятить себя этой работе, если мы не будем получать материальную поддержку. И нельзя было ожидать от наших членов, что они бросят свою работу и позабудут о нуждах своих семей, чтобы заниматься бесплатной миссионерской деятельностью. Если у нас будут свои больницы, нам потребуется финансирование. Только на подготовку книги понадобится много времени и некоторое количество денег. Ни д-р Боб, ни я не располагали средствами, у нас были только долги. Все остальные члены АА находились примерно в таком же положении. Нам просто необходимо было достать деньги или же прекратить существование. Д-р Боб был лишь на половину убежден этими доводами и задавался законным вопросом, как эти трудности могут повлиять на идейный дух нашего предприятия — распространение наших идей среди товарищей-алкоголиков, не используя принуждение и не извлекая материальной выгоды. В конце концов, он сказал:

Восемнадцать акронских алкоголиков, собравшихся у Т. Генри, без энтузиазма выслушали наши предложения. Я старался привести как можно больше убедительных доводов в пользу миссионерской деятельности, организации больниц и издания книги. Несмотря на свои сомнения, д-р Боб энергично поддержал меня, особенно по части необходимости издания книги.

Как только мы закончили, эти алкоголики буквально не оставили от нас камня на камне. Они отвергли идею отправки миссионеров. Они сказали, что платные сотрудники уничтожат идею добровольности в работе с алкоголиками, и это будет просто убийственно. Если мы займемся больничным бизнесом, все скажут, что это жульничество. Многие считали, что нам следует избегать рекламы. Нас завалят просьбами, и мы не справимся с этим потоком обращений. Некоторые выступили также против книг и брошюр. В конце концов, говорили они, апостолы никогда сами не занимались распространением печатной информации.

Мы с д-ром Бобом снова вступили в этот спор и возобновили давление. Однако это не дало результатов, и пришлось проводить голосование. С минимальным перевесом, невзирая на энергичные возражения, собрание в Акроне, наконец, постановило, что нам следует предпринять все эта действия — послать миссионеров, организовать больницы, издать книгу. Но даже тогда никто из присутствующих не выразил большого желания принять активное участие в этой деятельности. Если требуется много денег, мне лучше отправиться в Нью-Йорк, где крутятся большие деньги, и собрать их самому. Таков был вердикт собрания, и мы оказались в очень рискованном положении. В последующие годы я был очень благодарен этому сильному меньшинству, их утверждение, что участие в большом бизнесе и привлечение платных миссионеров уничтожит нас, оказалось абсолютно справедливым. С другой стороны, если бы мнение этих ультраконсерваторов возобладало, мы ничего бы не добились. В конечном итоге АА могли бы просто исчезнуть. Хотя в тот момент я этого и не понимал, групповое сознание АА уже начало работать в поисках правильного решения относительно нашего будущего. Большинство участников того собрания позволили мне действовать, как я хотел, и в то время было довольно легко игнорировать предупреждения меньшинства. Однако, как мы увидим, это не было окончательным поражением меньшинства.

Весьма воодушевленный, я сел в поезд и поехал домой. Я рассчитывал, что наши новые предприятия принесут нам миллионы долларов. Наша немногочисленная нью-йоркская группа оказала мне гораздо больше поддержки, нежели акронцы. Многие из них вскоре прониклись моими грандиозными идеями. Казалось, что сбор денег на такое благородное дело не составит никакого труда. Мы говорили друг другу:

Затем из состава членов нью-йоркской группы удалось найти пару талантливых пропагандистов, которые полностью разделяли мои взгляды. Так многообещающе началась первый (и последний) крестовый поход АА по сбору денег.

Вооружившись списком предполагаемых богатых подписчиков, мы начали сбор средств. К нашему изумлению, у нас абсолютно ничего не вышло. Кое-кто из богатых людей выражал некоторое участие и симпатию, однако они не были по-настоящему заинтересованы. Казалось, почти все они считали, что туберкулез, рак и общество Красного Креста гораздо лучше подходят для благотворительных пожертвований. Почему они должны помогать возвращать к жизни многочисленных опустившихся алкоголиков, которые сами виноваты в своих бедах? Находясь в полном унынии, мы, наконец, поняли, что пьяницы никогда не будут пользоваться большой популярностью в качестве объектов масштабной благотворительности.

Я был очень рассержен и подавлен, и в таком настроении я пришел в офис моего шурина, д-ра Леонарда В. Стронга-младшего, перед которым произнес резкую обличительную речь о скупости и недальновидности богатых. Наше движение, несомненно, должно было перевернуть мир. Что же происходит с людьми? Все это Леонард уже слышал раньше, и он сказал с некоторой усталостью:

Леонард позвонил, и в тот же момент в трубке раздался голос одного из наших будущих самых больших друзей, г-на Уилларда Ричардсона. Он сказал:

Мой шурин ответил:

М-р Ричардсон ответил:

Следующим утром мы с Леонардом вышли из лифта на пятьдесят шестом этаже Центра Рокфеллера, где располагались офисные помещения Джона Д. Рокфеллера-младшего. Вскоре мы уже обменивались рукопожатиями с м-ром Ричардсоном — пожилым господином с сияющими глазами и необычайно симпатичным лицом. Он принял нас очень тепло и сердечно. Он выразил глубокий интерес к истории борьбы нашего товарищества, которую я изложил. Выслушав меня, этот замечательный человек сказал:

В лифте мой шурин столкнулся с одним своим другом, который сказал:

Это было потрясающе! Вот прямой путь к успеху! Мы, наконец, нашли покровителя! Конец нашим денежным затруднениям! В конечном итоге, мы преуспели в качестве промоутеров.

На следующей неделе во время обеда с м-ром Ричардсоном мои ожидания еще более укрепились. Он живо интересовался историей нашего сообщества и его нуждами. Он предложил встретиться еще раз в приватном помещении в Центре Рокфеллера. Он приведет с собой м-ра Альберта Скотта, председателя попечительского совета церкви Риверсайд, м-ра Фрэнка Эймоса, своего близкого друга, занимающегося рекламой, и м-ра А. Лероя Чипмэна, компаньона, который ведет некоторый личные дела м-ра Рокфеллера. И, конечно же, на встрече будет д-р Стронг, познакомивший нас. Я должен был привести с собой д-ра Силкуорта и нескольких нью-йоркских алкоголиков, а также д-ра Боба и несколько наших товарищей из Акрона. Я помчался домой в Бруклин и в волнении позвонил д-ру Бобу. Мы парили в облаках, на седьмом небе от счастья.

Наконец настал тот исторический вечер в декабре 1937 г. Мы поужинали и, наконец, очутились в зале для закрытых совещаний в помещении, принадлежавшем м-ру Рокфеллеру-младшему. Мой стул за большим столом был теплым, и мне сказали, что на нем только что сидел сам м-р Рокфеллер. После этого стул подо мной стал еще теплее — мы несомненно приближаемся к успеху!

Последовала довольно неуклюжая пауза в ожидании наших выступлений. Мне кажется, мы были охвачены некоторым благоговейным страхом. Затем кто-то предложил, чтобы каждый из присутствующих здесь алкоголиков рассказал свою историю, как они сделали бы это на любой другой встрече. Рассказав несколько историй о наших несчастьях, связанных с алкоголизмом, и о нашем выздоровлении, мы увидели, что произвели очень глубокое впечатление. Когда мы закончили, м-р Скотт, который сидел во главе стола и председательствовал на этой встрече, воскликнул: «Да это же христианство 1-го века!» Затем, переходя ближе к делу, он спросил, чем они могут помочь.

Наступил наш звездный час. Я упомянул о том, что нам нужны деньги на оплату сотрудников, содержание больниц, издание литературы. Конечно, мы могли бы начать со скромных сумм, но, в конечном итоге, на эти вещи могут потребоваться значительные средства. Я осмелился сказать, что мы безотлагательно нуждаемся в деньгах.

Хотя эти предприятия сопряжены со значительным риском, существует еще больший риск вообще ничего не сделать. Д-р Силкуорт и остальные наши товарищи были того же мнения.

Затем м-р Скотт задал вопрос, который до сих пор можно услышать среди АА. «Не нанесут ли деньги вред этому движению?» — спросил он. Дискуссия приняла общий характер, и нас забросали вопросами: «Не создадут ли деньги особый класс профессионалов? Не нанесут ли профессиональные сотрудники вред тому индивидуальному подходу, который ныне действует так успешно? Не станет ли организация сети лечебниц фатальным отклонением от курса, учитывая все необходимые для этого средства, здания и оборудование?» Этот поток вопросов обескураживал. Хотя присутствующие были спокойны, их речи во всех отношениях были похожи на высказывания горластого меньшинства на той встрече в Акроне. Мы все поняли, что это действительно резонные вопросы, поскольку они исходят от таких непредвзятых и дружески настроенных людей. Мы отвечали, что сами уже думали об этих рисках, но, в конце концов, пришли к выводу, что еще более опасно ничего не предпринимать. Будучи глубоко уверенными в справедливости этого утверждения, мы продолжали отстаивать нашу точку зрения, используя те же аргументы, что и в Акроне. В конце концов, наша логика произвела впечатление на наших новых друзей, и они начали сдаваться. Они согласились, что нам действительно нужны деньги, по крайней мере, некоторая сумма.

По этому пункту м-р Эймос (который впоследствии стал большим другом и многолетним попечителем АА) пообещал ознакомиться с историей нашего сообщества, чтобы иметь основания для обращения к м-ру Рокфеллеру с просьбой о финансировании. М-р Эймос никогда не обращал на нас внимания до этого, и мы были глубоко тронуты этим свидетельством его интереса и щедрости.

Мы предложили м-ру Эймосу сначала познакомиться с акронской группой. В Акроне находилась наша первая и самая большая группа. Она действовала в более типичном социальном окружении, нежели в Нью-Йорке. Если мы намереваемся открыть нашу больницу, лучше разместить ее в Акроне, где ею сможет руководить д-р Боб. Была еще одна причина, о которой мы не упомянули, боясь смутить д-ра Боба. Хотя он не пил уже более двух лет, ему не удавалось возобновить свою хирургическую практику. Люди были очень рады видеть его трезвым, однако все еще боялись скальпеля в его руках. Многие спрашивали: «Что, если он напьется сегодня утром и зарежет меня?» Мы знали, что над доктором Бобом висит угроза потерять дом, приобретенный по ипотеке, и если нам суждено было в скором времени получить деньги, он нуждался в них больше, чем кто-либо из нас

Неделю спустя Фрэнк Эймос приехал в Акрон и досконально выяснил всю ситуацию. Он опросил местных жителей и ряд коллег д-ра Боба. Он посетил несколько собраний и поговорил с каждым из алкоголиков, входящих в сообщество. Он также осмотрел большое свободное здание, которое можно было превратить в больницу, где мог бы работать д-р Боб. Фрэнк заразился этой идеей и вернулся в Нью-Йорк, полный энтузиазма. В заключительной части своего оптимистичного доклада он порекомендовал м-ру Рокфеллеру выделить нам в качестве начального капитала грант в размере 50 тысяч долларов. С помощью этих денег можно было бы оказать финансовую поддержку двум-трем нашим членам, внести первый взнос на приобретение больницы, решить проблемы д-ра Боба с долгом по ипотеке.

М-р Ричардсон незамедлительно передал этот радужный отчет своему другу м-ру Рокфеллеру, который, по нашему мнению, наверняка должен был этим заинтересоваться. Здесь была и медицина, и религия, и большая полезная работа — все в одном пакете. Прочитав отчет Фрэнка, Дик Ричардсон добавил к нему свой рассказ о том, что он сам увидел и услышал от нас. М-р Рокфеллер слушал очень внимательно. Он был чрезвычайно впечатлен и сказал об этом. С тех пор он не уставал это повторять и неоднократно говорил, что его сотрудничество с Анонимными Алкоголиками — это одно из лучших и наиболее волнующих переживаний в его жизни.

Тем не менее, м-р Рокфеллер категорически отклонил просьбу о выделении большой денежной суммы, несмотря на то, что наш проект полностью отвечал его благотворительным наклонностям. Перечитав доклад Фрэнка, он сказал своему старому другу:

Он привел свои доводы, и они оказались аналогичны тем, которые были высказаны меньшинством акронской группы. Таким образом, Джон Д. Рокфеллер-младший руководствовался желанием защитить товарищество АА от самих себя и от ненужных рисков в виде денег, собственности и профессионализма. Это был один из поворотных моментов в истории АА. Его большое богатство могло погубить нас.

В этот момент Дик Ричардсон описал отчаянное финансовое положение, в котором находились я и д-р Боб. Услышав это, м-р Рокфеллер сказал:

Это была грандиозная новость для Анонимных Алкоголиков, однако тогда она показалась нам плохой новостью. По существу, это был сокрушительный удар по нашим надеждам. Тем не менее, мы с д-ром Бобом были благодарны за то, что нас вызволили из беды, хотя бы на некоторое время. Небольшой ипотечный кредит за дом д-ра Боба был выплачен, и мы начали получать по 30 долларов в неделю, что должно было продолжаться, пока выделенная сумма не будет исчерпана. Что касается всего остального, то наша ситуация нисколько не изменилась. Перспективы отправки миссионеров, открытие больниц и издания книги растаяли в тумане. Дядюшка Дик Ричардсон был явно разочарован, так же как и его друзья Эймос, Чипмэн и Стронг. Видя, что они не совсем согласны с м-ром Рокфеллером, мы возобновили свои просьбы о помощи. Может, они знают других богатых людей, обращение к которым может увенчаться большим успехом? К нашей радости, все четверо думали, что это возможно, и мы часто встречались, чтобы обговорить ситуацию. 

Следующая статья: Фонд алкоголиков