Терапевтическое воображение и диалог

Когда я учился в остеопатической медицинской школе, я любил посещать различные дополнительные занятия. Например, я проходил вечерний курс гипнотерапии у местного психиатра. Возможно, он и сам был чуточку сумасшедшим, но провел очень хороший учебный десятинедельный курс, который посещали всего восемь человек. Когда я начинал свою медицинскую практику в Клирвотере, штат Флорида, я какое-то время в лечении использовал гипноз, но потом оказался полностью поглощенным проблемами общей медицины и хирургии, и у меня уже не было ни возможности, ни времени, чтобы часто проводить с пациентом сеанс гипноза, оставаясь с ним один на один.

А потом появилась Рета. Ей было тридцать восемь лет, у нее было четверо детей, учившихся в школе, муж-инженер, который то работал, то нет. Он постоянно ругал ее, а однажды даже побил. При этом на Рете держалась вся семья, она как-то скрепляла ее. Она была секретарем у президента местного банка. Ее высоко ценили, но мало платили. Она полностью управляла офисом президента банка, он знал это, но признать этот факт открыто он не мог. Частично из гордости, а частично из-за того, что если бы он дал ей понять, какой она ценный работник, то не смог бы ее контролировать, а она смогла бы попросить повышения по службе или прибавки к зарплате.

Рету направили ко мне из-за непрекращающихся болей в голове, шее, верхней части грудной клетки, плечах, руках и кистях рук. Менее частые, но более серьезные боли возникали в нижней части спины и в правой седалищной области. Ее направил ко мне хирург-ортопед, который уже не нашел, что еще можно у нее разрезать. Он оперировал ее уже трижды, но никакого успеха эти операции не принесли и не помогли. К тому времени у меня уже была репутация доктора, умеющего уменьшать боли при помощи гипноза и различных манипуляций; считалось также, что я неплохо владею вопросами общей медицины и вторичной хирургии. Рета к тому времени очень досадовала на своего хирурга, постоянно помнила о его неудачах. Направляя ее ко мне, хирург знал, что я готов приходить на вызовы даже по ночам, так как был молод, горел работой и был поглощен проблемами медицины.

Рета была изрезана вдоль и поперек, что обещало значительно испортить ей всю оставшуюся жизнь. У нее были удалены варикозные вены. После четвертых родов она перенесла стерилизацию. Все четверо детей родились при широкой эпизиотомии (рассечении промежности). Еще до экстирпации ей лечили последствия разрывов промежности и мочевого пузыря. Потом ей удалили желчный пузырь. Тот хирург, который направил Рету ко мне, удалил ей межпозвонковые диски между третьим и четвертым, пятым и шестым поясничными позвонками. Это были две отдельные операции по разным показаниям. После этого он еще безуспешно пытался устранить компрессию (ущемление) нервных корешков в нижнем шейном отделе.

В дополнение ко всему этому дети отнимали у нее много времени и энергии, но при этом очень мало уважали свою мать.

Я просто слушал ее историю, обследуя ее, очень жалел и клялся вслух, что обязательно докопаюсь до сути ее проблем. Рета и я договорились, что будем решать их вместе до тех пор, пока не устраним.

Уже во время первых сеансов она научилась расслабляться. Во время одного из сеансов она вдруг почувствовала себя ребенком. Я понимал, что она собирается что-то показать, но не знал, что. Мне подумалось, что можно использовать этот случай, чтобы выяснить, не была ли причина ее болей эмоциональной, а не физической. Это было в 1966 году, когда я еще ничего не знал ни об акупунктуре, ни о краниосакральной терапии, ни о телесно-эмоциональном освобождении, ни о прочем. Во время гипнотического сеанса я попросил ее вернуться к тому времени, когда возникла причина боли. Это был утомительный процесс, так как, вернувшись к детскому возрасту, Рета утратила способность мыслить как взрослый и общаться со мной. Ей приходилось все записывать. В то время я еще не знал, что можно под гипнозом «выделить» часть ее личности в качестве взрослого «свидетеля», который наблюдал бы сцену со стороны и описывал ее мне. Вместо этого я постарался вернуть ей способность писать, как взрослые.

Через четыре дня Рета пришла опять. Я быстро ввел ее в гипнотический транс и попросил вернуться к тому времени своей жизни, когда ей стало ясно, что она не сможет жить без боли. Она опять вернулась прямо к сцене у колыбели. Она выслушала слова матери и бабушки в третий раз. Я опять произнес свою речь о том, что Рета не отвечает за беременность своей матери и так далее. Потом интуитивно я вернул ее во взрослое состояние, оставив при этом в гипнотическом.

Мы обсудили эту ситуацию уже не с младенцем, а со взрослой женщиной. Рета согласилась, что невозможно пропустить всю жизнь в болезнях и страданиях из-за нескольких излишне эмоциональных слов, сказанных бабушкой матери. Мы решили, что, когда она выйдет из транса, то сможет управлять своими эмоциями и мыслями по этому поводу.

Покажется странным, но это был конец болезням и проблемам Реты. Она развелась с мужем, оставила работу и основала свою собственную частную компанию совместно с мужчиной, который впоследствии стал ее мужем. Рета оказалась великолепным учителем для меня. Я навеки останусь ей благодарным.

Случай с Ретой посеял в моем мозгу первые семена моей будущей концепции о влиянии сознания на весь организм.

Немного позже в моей обычной медико-хирургической карьере (если только она вообще была когда-либо обычной) произошел другой случай, который открыл мне глаза на взаимоотношения между сознанием и телом. Это случилось, когда я госпитализировал молодую леди лет двадцати с небольшим с острой болью в нижней правой части живота. Было несколько вариантов диагноза: аппендицит, разрыв кисты правого яичника, воспаление лимфоузлов, расположенных в тканях рядом с аппендиксом или яичником. Хирург, которого я попросил проконсультировать меня, считал, что мы имеем дело с аппендицитом. Налицо были все признаки, кроме одного, который не считался обязательным. Этим признаком была боль в верхней части самого нижнего, двенадцатого, ребра справа. Я считал, что если это место безболезненно, то проблема, возможно, не в аппендиците. Хирург был совершенно уверен, что это аппендицит, а я еще не так был уверен в себе, чтобы открыто спорить с ним, основываясь лишь на том, что верхушка двенадцатого ребра безболезненна при пальпации.

Пациентке назначили операцию на утро. Мне предстояло быть первым ассистентом хирурга, который консультировал меня. Это был мой любимый хирург, которому я доверял больше всех.

Но что-то овладело мной ночью перед операцией. Я отправился взглянуть на пациентку и решил попробовать, не могу ли я ее загипнотизировать. Сделать это оказалось легко. Она уже подверглась премедикации для расслабления, и поэтому быстро вошла в глубокий транс. Я спросил ее — есть ли у нее внутренний врач, который знает, в чем состоит ее проблема. Без малейшего колебания она ответила, что есть. Я спросил, не могу ли я поговорить и проконсультироваться с этим внутренним доктором. Она согласилась. Ее голос стал ниже, и она сказала: «Привет, я внутренний врач». Я спросил внутреннего врача, знает ли он, что в организме девушки не все в порядке. (Голос звучал как женский, просто он был ниже, чем настоящий голос пациентки.) Внутренний врач без колебаний ответил, что проблема в разрыве кисты яичника. Я принял ответ, поблагодарил внутреннего врача за помощь и разрешил пациентке заснуть нормальным глубоким сном или проснуться, на выбор. Она проснулась. Я немного поговорил с ней и пошел домой.

После этого в нескольких случаях я в дальнейшем использовал гипноз для уточнения диагноза. Хирург тот больше пари со мной не заключал. «Внутренние врачи» пациентов всегда давали мне конкретную информацию. Это было потрясающе. В каждом пациенте действительно находилось нечто неосознанное, которое точно знало, какое нарушение имеется и организме. Позже я обнаружил, что эти внутренние врачи обладают ценной информацией о том, почему эта проблема возникла и как ее лучше лечить.

Марти закончил лекцию и попросил добровольца из зала, на ком он мог бы продемонстрировать технику воображения боли или проблемы. Я вызвался, потому что никто больше не горел желанием стать моделью. У меня не было никакого представления о том, что мне предстояло осознать, и когда я встал впереди зала, я действительно не знал, чего ожидать.

Я сел на табурет перед Марти. Он спросил меня, с чем именно я бы хотел ознакомиться. Немного подумав, я указал на боль внизу спины, отдающуюся в правую крестцово-подвздошную область, периодически возникающую в течение многих лет. Я вспомнил, что в первый раз меня привели к остеопату по этому поводу, когда мне было четырнадцать лет. Марти предложил мне мысленно взглянуть внутрь своего организма, в нижнюю часть спины, и представить себе, как выглядит моя боль. Я попробовал, и это удалось без труда. Боль была красной и имела форму бумеранга. Марти предложил мне попросить бумеранг рассказать о себе больше. Я попросил, и бумеранг начал раздуваться, как резиновая игрушка, в которую кто-то сильно дует. Пока он раздувался, боль в спине дала о себе знать. Мне становилось все больнее и больнее, а бумеранг все рос и рос. Я спросил, что его раздувает. Ответ возник в моей голове в виде единственного слова, очень определенного. Это было слово «гнев». Потом мне пришла в голову мысль, что гнев похож на бумеранг, когда вы злитесь, он возвращается к вам обратно. Когда я сердился — у меня болела спина. А боль эта началась вскоре после безвременной смерти моего отца. Я тогда испытывал большой гнев на Бога за то, что Он взял от меня моего папу. Что я тогда осознал? Я понял, что никакое самое интенсивное лечение или манипуляции не смогут избавить меня от боли, когда она возникает. Но я сам смогу найти тихое место, сесть там и подумать над тем, сержусь я или нет, и если да, то на что именно. Когда я найду в себе этот гнев и освобожусь от него, боль немедленно уйдет. Этот случай моего знакомства с «бумерангом» произошел десять лет назад. Поразительно, как, оказывается, часто я сердился, даже не осознавая этого! После того как я понял, что боль в спине возникает, когда я испытываю гнев, неважно, осознанно или нет, я научился справляться с гневом гораздо более эффективно. Боль в спине возникает гораздо реже, чем раньше. Когда она появляется, мне ясно, что пришло время сесть в сторонку, отстраниться от всех проблем и понять, на что я сержусь. И когда я все эти осознаю, спина перестает болеть. Она болит только тогда, когда я злюсь и не знаю об этом. Гнев может убить человека. Моя боль в спине сообщает мне о состоянии гнева, чтобы я мог с этим что-то сделать. Я люблю эту мою боль. Она, вероятно, продлевает мне жизнь. Может быть, она даже предотвратила сердечный приступ. Я считаю эту боль своего рода посланием от своего внутреннего врача.

Теперь давайте посмотрим, в чем заключаются концепции «Внутреннего врача», «Терапевтического воображения и диалога», и какую пользу можно из всего этого извлечь.

Как вы, может быть, уже догадались, я пришел к уверенности, что каждый из нас имеет внутри своего рода разум, который знает все, что происходит в нашей жизни. Сюда включаются симптомы различных болезней и их значение, существующие внутри нас конфликты и тому подобное. Мой опыт в достаточной мере поддерживает эту уверенность. Некоторые люди объяснили бы это связью с универсальным сознанием, которое мы все имеем. Другие чувствуют, что каждый из нас имеет внутри нечто особенное, мудрое, знаю все о личности и о теле, в котором мы обитаем, но мало что знающее о других. Многие люди верят, что у них есть охраняющие их существа из духовного мира, которые все о них знают. На эту тему есть множество идей. Все, во что вы верите, — это лично ваше дело

Моя идея заключается в том, что где-то внутри каждого человека сеть ответ на любой вопрос о нем. Моя задача как медика-практика — установить связь с этой частью организма, которая знает все ответы, и сделать так, чтобы этими ответами она поделилась с нами, а потом использовать их на благо всему организму.

Так как большинство того, с чем мы имеем дело, относится к проблемам здоровья, мы называем эту часть человека внутренним врачом, хотя сам пациент может называть ее иначе, как ему больше нравится. Во время использования краниосакральной терапии мы обнаружили, что большинство пациентов достигает глубокой стадии релаксации (расслабления) во время лечебного процесса. В этом состоянии глубокой релаксации мы можем пригласить внутреннего врача прийти и поговорить с нами. Я люблю встречи с внутренними врачами. Они всегда мудрые советчики по проблемам, связанным с темами жизни и здоровья. Установив контакт с внутренним врачом, мы стараемся стать ему другом. Я предлагаю пациенту создать мысленный образ своего внутреннего врача и придумать ему имя, чтобы к нему обращаться.

Через короткое время, после заверения в том, что наши намерения честные и искренние, мы можем начать задавать внутреннему врачу вопросы в рамках той проблемы, с которой в данное время имеем дело. Если у внутреннего врача нет ответа, можно предложить ему пригласить «консультанта» из подсознания. Совершенно точно, что какая-нибудь часть организма пациента обязательно знает ответ.

Позвольте показать вам, как это работает на практическом примере. Ко мне пришла дама в возрасте сорока двух лет. Ее направили ко мне друзья. У нее была последняя стадия отчаянья: внезапно возникла глаукома в обоих глазах. Медикаментозному лечению болезнь не поддавалась. Поле зрения уменьшилось на двадцать процентов, и прогноз не обещал ничего хорошего, потому что внутриглазное давление не снижалось, несмотря на употребление различных лекарств. Она ходила на прием к окулисту каждые две недели. Вскоре стало ясно, что если так будет продолжаться, то примерно через год она полностью ослепнет.

Она пришла для лечения с помощью краниосакральной терапии, потому что слышала, что этот вид лечения помогал при самых различных заболеваниях. Я провел сеанс краниосакральной терапии, фокусируя его в основном на костях глазных орбит. Я намеревался улучшить отток жидкости от глаз и близлежащих тканей, потому что глаукома — это заболевание, характеризующееся возрастающим давлением жидкости внутри глазного яблока. На первом сеансе я специально направлял лечебную энергию сквозь глазные яблоки. Ни лечение не оказало положительного эффекта на давление ни в левом, ни в правом глазу.

Я спросил, не в образе ли чайки пришелк ней ее внутренний врач. Она ответила, что не знает. Я спросил: «Чайка, это ты — внутренний врач?» Пациентка пояснила, что чайка ответила: «Да». Краниосакральный ритм опять остановился, и я понял, что чайка — это образ, который и данное время представляет внутреннего врача. Внутренние врачи порой похожи на волшебников. Они могут явиться в любой форме. Они могут и позабавиться с нами. Они могут даже подурачить нас, чтобы посмотреть, достаточно ли мы открыты и подготовлены, чтобы работать с ними.

Подведение итогов

Мы выяснили, что при объединении краниосакральной терапии, памяти тканей, методов по высвобождению энергетической кисты, сеансов телесно-эмоционального освобождения, терапевтического воображения и диалога со всеми другими методами, имеющимися в нашем врачебном багаже, мы получаем положительные результаты. Сегодня существует довольно большое количество терапевтов, представителей широкого спектра специалистов-медиков, которые соединяют в своей работе все эти методики. Около тысячи из них подошли в своем обучении к высшему уровню, несколько сотен закончили наши семинары высшего уровня. Все они — преданные своему делу терапевты, которые научились использовать описанные выше методы, чтобы получить хорошие результаты в лечении своих пациентов. Все мы связаны общей идеей и работаем вместе. Среди нас очень мало завистников. Границы между узкими специализациями преодолеваются, криотерапевты беседуют об общих проблемах с врачами общей практики, остеопаты — со стоматологами.

Верховный Суд штата Колорадо вынес два постановления: теперь методы краниосакральной терапии могут быть использованы стоматологами для воздействия на организм человека в целом, потому что доказано, что краниосакральная система влияет на состояние зубов и всего, что находится рядом с ними. Это означает, что стоматолог в Колорадо может легально производить манипуляции с копчиком пациента, чтобы исправить проблемы в височно-нижнечелюстных соединениях, потому что теперь общеизвестно, что краниосакральная система заканчивается именно в копчике. Стоматологи, которые обучались на наших семинарах высшего уровня, параллельно закончили школы массажа, чтобы иметь официальное разрешение работать со всем телом пациента. Зубы — это часть организма. Они не существуют изолированно.

Общество Профессионального лицензирования во Флориде согласилось с нами, что массажисты имеют право применять краниосакральную терапию. И на самом деле, наши лучшие преподаватели краниосакральной терапии — дипломированные специалисты по массажу.

Люди, практикующие этот вид деятельности, очень преданны своим пациентам, невзирая на медицинскую специфику и политические разногласия, которые могут быть в разных странах. В конце концов, что важнее для пациента — политические воззрения или результат лечения? Даже политики понимают, что результат важнее, если у них самих что-то болит.

Не имеет значения, какой была основная медицинская специализация вашего краниосакрального терапевта. Он может быть физиотерапевтом, массажистом, специалистом общей практики, заниматься криопрактикой, социальной терапией или остеопатией, знать основы сестринского дела, любой врач может научиться использовать краниосакральные методики и пользоваться ими в первую очередь, чтобы достигать хороших терапевтических результатов.